ИБН АЛ-АСИР. ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАШЕСТВИИ ТАТАР (т.е. монголов Чингиз-хана) НА СТРАНУ ИСЛАМА (1220-1231).

ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАШЕСТВИИ ТАТАР

Русские князья «познакомились» с монголами в сражении, которое состоялось в 1223 году на реке Калке. Монголы напали на половцев, а те обратились за помощью к своим соседям, русским князьям.

Иззудди́н Абуль-Ха́сан

Иззудди́н Абуль-Ха́сан А́ли ибн Муха́ммад аль-Джазири, известен как Ибн аль-Аси́р (араб. ابن الاثير‎; 12 мая 1160, Джезират-ибн-Омар — 1233 или 1234, Мосул) — один из наиболее известных исламских историков курдского происхождения. Встречается на русском языке транскрипция его имени как Ибн аль-Атир и Ибн аль-Афир.

Учился в Мосуле, Иерусалиме и Дамаске, сражался с Саладином против крестоносцев, исполнял дипломатические поручения у багдадских халифов. Путешествовал в Аравию, Сирию и Палестину. Изучал историю Центральной Азии. Бо́льшую часть жизни провёл в Мосуле. В доме его сходились лучшие учёные и литераторы того времени; историк Ибн Халликан был его другом.

«Полный свод всеобщей истории» («Аль-камиль фи т-тари́х»; араб. الكامل في التاريخ‎) — всеобщая история от создания мира до 1230, в ряде глав которой Ибн аль-Асир повествует, в частности, о таком народе, как русы (араб. روس‎); труд издан Торнбергом: «Ibn el Atheri Chronicon» (Лейден и Упсала, 1851—1871); отрывки во французском переводе Рено (Reinaud) при «Histoire des croisades» Мишо (1829) и в «Recueil des historiens des croisades» (изд. академии надписей, 1858, 1887); отрывки в «Hist. de l’Afrique sous la dynastie Aghiabide par Ibn Khaldoun» (Париж, 1841); полные восточные издания: Булак (1872), Каир (1881).

Легендарный Ледовый поход каравана монголов на Россию в 1942 году.

АЛ-КАМИЛ ФИ-Т-ТА’РИХ

ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАШЕСТВИИ ТАТАР НА СТРАНУ ИСЛАМА

(8. 03. 1220-24. 02. 1221)

|164| * ⁶⁴¹ ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАШЕСТВИИ ТАТАР НА СТРАНУ ИСЛАМА

Несколько лет я не решался говорить об этом бедствии, считая его слишком ужасным, и питая отвращение к речи о нем. Сделав шаг к этому одной ногой, я отступал другой ногой. Разве существует кто-нибудь, кому было бы легко письменно оповещать о гибели ислама и мусульман? Разве есть кто-нибудь, кому было бы легко даже говорить об этом? О, если бы мать моя не родила меня! О, если бы я умер раньше этого, или был бы забывчивым и забытым!

Многие мои друзья побуждали меня посвятить этому свои строки, но я колебался. Затем я понял, что оставлять это в стороне бесполезно, и потому мы говорим следующее.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ СЕМНАДЦАТЫЙ

(8.03.1220-24.02.1221)

То, к чему я приступаю, заключает в себе повествование об ужаснейшем событии, и величайшей беде, |165| которую когда-либо претерпевали времена,⁶⁴² и которые охватили всех сотворенных [Богом], а особенно мусульман. Если кто-нибудь скажет, что мир со времен сотворения Адама Всевышним Аллахом, — да будет Он славен, — и до сей поры не испытывал подобного этому, он будет прав. Летописи не содержат чего-нибудь подобного и близкого к этому. Самым ужасным из событий, которые упоминали [историки], было то, что сделал Навуходоносор с сынами Израиля, а именно — их [массовое] убиение и разрушение Иерусалима. Но что Иерусалим по сравнению с тем, что сделали эти проклятые со странами, в которых каждый город вдвое больше Иерусалима? И что сыны Израиля по сравнению с теми, кого они изничтожили? Ведь жителей [только] одного города, убитых ими, больше, чем [всех] сынов Израиля. Возможно, люди никогда не увидят подобного бедствия вплоть до окончания существования Вселенной [346] и гибели этого бренного мира, если не считать [грядущей] битвы с Гогом и Магогом. Даже Даджжал оставляет в живых тех, кто следует ему, и губит тех, кто против него. Эти же никого не оставляли в живых. Они убивали женщин, мужчин, детей, вспарывали животы беременным и убивали зародышей младенцев в утробах. «Поистине, мы принадлежим Аллаху и к нему мы возвращаемся!» ⁶⁴³ Нет мощи, нет силы, кроме как в Вышнем и Великом Аллахе, против этого бедствия, искры которого разлетелись во все стороны, и зло которого стало всеобъемлющим. Оно прошло над странами, как туча, гонимая ветром.

Этот народ вышел из окраин ас-Сина. Они устремились в города Туркестана, такие, как Кашгар и Баласагун; оттуда — в города Мавераннахра, такие, как Бухара, Самарканд и другие. Завладев ими, они поступили с их жителями так, как мы об этом расскажем ниже. Затем они переправились в Хорасан, захватили и опустошили его, разрушая [города], убивая и грабя. Оттуда они прошли в Рей, Хамадан и страну Джибал с находившимися в ней городами вплоть до границ Ирака. Потом они устремились в города Азербайджана и Аррана, разрушили их и убили большую часть их жителей. Спаслись из них лишь немногие, оставшись бездомными. И все это менее чем за год! Такое никогда еще не было известно. Покончив с Азербайджаном и Арраном, они направились в Дербенд Ширвана и захватили его (Ширвана) города. Уцелела лишь одна крепость, где находился царь Ширвана. Оттуда они переправились в страну алан, лезшнов (лаксов) и разных других народов, обитавших в этой местности, свирепствуя в их убиении, ограблении и разрушении [жилищ]. Затем они устремились в страну кипчаков, а это одно из самых многочисленных тюркских племен. Они убивали каждого, кто попадал к ним, а остальные бежали в чащобы и на вершины гор, покинув свою страну. Татары захватили и ее в кратчайшее время. Продолжительность их остановок равнялась времени пройденного [между ними] пути, не более того.

Другая часть их, иная, чем первая, пошла на Газну с ее округами и на соседние с ней земли Индии, Сиджистана и Кермана. Они [347] учинили там то же, что сделали те, и даже хуже. О подобном этому никогда не было слыхано. Александр, относительно которого историки согласились, что он — царь мира, не завладел [своим миром] с такой быстротой. Он захватил [свои земли] приблизительно за десять лет и при этом не убил никого [из мирных жителей], довольствуясь подчинением ему людей. Эти же захватили большую часть обитаемой земли, причем лучшую ее часть, самую благоустроенную и населенную, с самыми благонравными и добропорядочными жителями, приблизительно за год. Ни один из городов, в которые они еще не пришли, не спал спокойно, опасаясь их нападения, и ожидал их прибытия.

[Завоеватели] не нуждались в доставке им провизии и провианта, а гнали с собой овец, коров, лошадей и иных верховых животных и ели только их мясо. Их животные, на которых они ездили, рыли землю копытами и поедали корни растений, не зная ячменя. Если они останавливались в каком-нибудь жилье, то не нуждались ни в чем со стороны. Что касается их веры, то они поклонялись Солнцу при его восходе. У них не было запретной пищи, и они ели всех верховых животных, собак, свиней и прочее. Они не заключали брак, а с женщиной вступали в сношения несколько мужчин. Когда появлялся на свет ребенок, отец его не был известен. |166| И претерпели в этот период ислам и мусульмане такие бедствия, которым не подвергался ни один из народов. К ним относится [нашествие] этих татар, — да проклянет их Аллах! — которые пришли с востока и сотворили такие дела, что ужаснется всякий, кто услышит о них. Ниже ты увидишь [написанное] о них в последовательном изложении с разъяснениями, если захочет того Всевышний Аллах….⁶⁴⁴.

Успеху этих татар способствовало отсутствие защитника от них. Причиной этого было то, что хорезмшах Мухаммад завладел многими странами, убил их правителей, перебил их [жителей] и стал один султаном [единой его] страны. Когда же он потерпел поражение от татар, в этих странах не осталось никого, кто дал бы им отпор и защитил их. Дабы все так свершилось, предопределил Аллах. А теперь начнем речь о начале их нашествия в страну [ислама]*. [348]

* ⁶⁴⁵ ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАШЕСТВИИ ТАТАР В ТУРКЕСТАН И МАВЕРАННАХР И О ТОМ, ЧТО ОНИ СДЕЛАЛИ

В этом году в стране ислама появились татары. Они — вид большой совокупности тюрков. Местами их обитания являются горы Тамгаджа ⁶⁴⁶ около ас-Сина. Между ними и страной ислама расстояние, превышающее шесть месяцев [пути]. Причиной их появления было следующее.

Их царь, зовущийся Чингиз-хан и известный под именем Темучин, выступил из своей страны и направился к окраинам Туркестана. Он отправил группу купцов с большим количеством слитков серебра, бобровых мехов и других товаров в города Мавераннахра Самарканд и Бухару, чтобы они купили для него одежду для облачения. Они прибыли в один из городов тюрков, называемый Отрар, а он — крайний предел владений хорезмшаха. Там у него был наместник. Когда эта группа [купцов] прибыла туда, он послал к хорезмшаху, сообщая ему об их прибытии и извещая о том, что они имеют ценного. Хорезмшах послал к нему [гонца], приказывая убить их, забрать все, что у них было, и отправить к нему. Тот убил их и отправил то, что они имели, а было много всякого [добра]. Когда [их товары] прибыли к хорезмшаху, он поделил их между купцами Бухары и Самарканда, взяв себе восьмую часть.

Когда хорезмшах забрал Мавераннахр у хитаев, он перекрыл пути, идущие из городов Туркестана и тех, что дальше за ними, а часть татар еще до этого, когда страна принадлежала хитаям, проникла в нее. После захвата [хорезмшахом] Мавераннахра у хитаев и [массового] убиения их, эти татары завладели в Туркестане Кашгаром, Баласагуном и другими городами и вступили в борьбу с войсками хорезмшаха, из-за чего прекратилось поступление к ним одежды и другого необходимого. А говорят, что причиной нашествия татар на страну ислама, было иное, о чем не повествуется в толщах [летописных] книг. [349]

Что было, то было из того, о чем я не рассказываю.
Думай о хорошем и не расспрашивай об известиях.

После того, как наместник хорезмшаха [в Отраре] убил людей Чингиз-хана, он подослал к Чингиз-хану лазутчиков, чтобы они узнали, как у него дела, какой по величине авангард [его воинства], и что он собирается предпринять. Лазутчики отправились. Они прошли через пустыню и горы на их пути и прибыли к нему. Через долгое время они вернулись к наместнику и сообщили ему, что их великое множество, не поддающееся исчислению, и что они одни из самых стойких в сражениях тварей Аллаха. |167| Они не знают поражений. Необходимое им оружие они изготавливают своими руками.

Хорезмшах стал жалеть, что убил их соплеменников и захватил их имущество. Он очень озаботился и вызвал к себе Шихаб ад-дина ал-Хиваки ⁶⁴⁷, почтенного законоведа. Он занимал при хорезмшахе высокое положение, и его советам он не противоречил. Законовед явился и хорезмшах сказал: «Случилось ужасное дело. Следует обдумать его, и мне надо узнать твое мнение, как нам поступить. А дело это заключается в том, что на нас идет враг из тюркского края в несметном количестве». Ал-Хиваки сказал: «У тебя в стране много воинов. Напишем во все края и соберем войска. Это будет всеобщий сбор. Все мусульмане должны помочь тебе деньгами и людьми. Затем пойдем со своими войсками в сторону Сайхуна, а это большая река, разделяющая страны тюрков и ислама, и расположимся там. Когда прибудет враг, пройдя большое расстояние, мы встретим его отдохнувшими, тогда как он (Чингиз-хан) и его воины будут изнуренными и уставшими».

Хорезмшах собрал своих эмиров и главных советников и стал советоваться с ними. Они не согласились с мнением [ал-Хиваки] и предложили другое: «Дадим им переправиться к нам через Сайхун и войти в те горы и ущелья. Они не знают дорог через них, а мы знаем. И тогда мы одолеем и уничтожим их, и никто из них не спасется». [350]

В то время, как тюрки были в таком положении, неожиданно к хорезмшаху прибыл посол этого проклятого Чингиз-хана с сопровождающими. Он [вручил Хорезмшаху послание, в котором тот], угрожая, заявил: «Вы убили моих людей и забрали их добро. Готовьтесь к войне! Я иду к вам с войском, которому вы не сможете противостоять». А к тому времени Чингиз-хан уже отправился в Туркестан и занял Кашгар, Баласагун и все остальные города. Он выгнал оттуда первых татар, и о них больше ничего не было известно. Следы их исчезли. Они погибли, как это случилось с хитаями.

Чингиз-хан отправил упомянутое послание к хорезмшаху. Когда тот услышал его [содержание], он приказал убить посла, и тот был убит. Тем, кто сопровождал его, он приказал отрезать бороды и вернул к их хозяину Чингиз-хану. Они сообщили ему о том, как поступил хорезмшах с послом, и передали, что хорезмшах сказал: «Я иду на тебя, хотя бы ты был на краю мира, дабы наказать тебя, и поступлю с тобой так же, как я поступил с твоими людьми».

Хорезмшах подготовился к походу и сразу же после [прибытия] посла [Чингиз-хана] выступил, чтобы опередить весть о своем [приближении] и внезапно напасть на Чингиз-хана. Он пустился в путь и двигался без остановок, так что покрыл все это расстояние за четыре месяца, пока не прибыл к их жилищам. Но в них он увидел лишь женщин, подростков и детей. Он напал на них, захватил их и отправил женщин с их детьми в неволю. Причиной отсутствия неверных в их жилищах было то, что они отправились на войну с одним из тюркских ханов по имени Кушлу-хан (Кучлук). Они сразились с ним, нанесли ему поражение, захватили его имущество и отправились обратно. По дороге их застигла весть о том, что сделал Хорезмшах с оставленными ими. Они стремительно двинулись вперед и застигли Хорезмшаха прежде, чем он покинул их становище. Они выстроились друг против друга для сражения и вступили в бой, о подобном которому не было слыхано. Бой продолжался трое суток, и с обеих сторон было убито несметное число людей, и никто не бежал. Что касается мусульман, то они стойко держались, защищая свою веру и зная, что [351] если они отступят, то никого не останется у мусульман, и враги захватят после них их страну. Неверные же упорно бились, желая освободить свои семьи и вернуть имущество. Дело дошло до того, что всадники сходили с лошадей и бились пешими, нанося друг другу удары ножами. Кровь лилась на землю, и из-за ее обилия стали скользить лошади. Обе стороны приложили все свои силы и мужество в этом бою, а вся эта битва велась с сыном Чингиз-хана. Отец его не был в сражении и даже не знал о нем. Подсчитали, что в этом бою было убито двадцать тысяч мусульман, а сколько было убито неверных, подсчитано не было.

На четвертую ночь [противники] разошлись и расположились |168| друг против друга. Когда ночь сгустилась, неверные разожгли свои костры, оставили их гореть, а сами ушли. Так же поступили и мусульмане. Для всех них стало невыносимым сражаться дальше. Неверные вернулись к своему царю Чингиз-хану, а мусульмане — в Бухару. [Хорезмшах] стал готовиться к осаде, зная о своей слабости. Ведь он не смог одолеть части войска Чингиз-хана, а каково будет, когда они придут все, да еще вместе с их царем?

Хорезмшах приказал жителям Бухары и Самарканда приготовиться к осаде. Он собрал припасы для обороны и расположил в Бухаре для ее защиты двадцать тысяч всадников, а в Самарканде пятьдесят тысяч, сказав им: «Защищайте [свой] город, пока я не вернусь в Хорезм и Хорасан, где соберу войска, и призову на помощь [ополченцев] мусульман и вернусь к вам». Сделав это, он отправился в Хорасан, переправился через Джайхун и стал лагерем у Балха.

Что касается неверных, то они подготовились и двинулись на захват Мавераннахра. К Бухаре они подошли через пять месяцев после того, как туда прибыл Хорезмшах. Они осадили ее и в течение трех дней вели непрерывные ожесточенные бои. Хорезмские воины были не в силах бороться с ними и оставили город, направившись в Хорасан. Когда утром жители города увидели, что с ними нет ни одного воина, они пали духом и послали судью Бадр ад-дина Кади-хана просить пощады для жителей. Она была им обещана. Отряд оставшихся воинов, которые не смогли [352] бежать со своими товарищами, укрепился в крепости. Когда Чингиз-хан дал согласие на пощаду, жители города открыли ворота. Это было во вторник четвертого дня месяца зу-л-хиджжа шестьсот шестнадцатого года. Неверные вошли в Бухару и никого не тронули, заявив: «Все, что у вас есть, принадлежащее султану [хорез-мшаху], сдайте нам и помогите сражаться с теми, кто в крепости». При этом они старались показать справедливое и доброе отношение к жителям. Прибыл сам Чингиз-хан, окружил крепость и объявил в городе, чтобы никто не противился ему, а если кто будет противиться, его убьют. Собрались все жители города. Им было приказано завалить ров [цитадели], и они его заваливали [срубленными] деревьями, землей и прочим. Неверные также притаскивали минбары (кафедры) и ларцы для Коранов, и бросали в ров. «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся!» ⁶⁴⁸ Аллах по праву назвал себя терпеливым и милосердным. Иначе провалилась бы под ними земля, когда они творили такое.

Затем неверные несколько раз предпринимали взятие крепости, а в ней было около четырехсот мусульманских всадников. Те напрягли все свои усилия и обороняли крепость в течение двенадцати дней, ведя бои с объединенными силами неверных и жителей города. Так продолжалось до тех пор, пока неверные не пошли на [решающий] приступ. К ее стене подошли подкопщики и сделали подкопы. После этого сражение еще больше ожесточилось. Часть мусульман поднялась на верх, и они бросали [на неверных] все, что могли найти — камни, огонь и стрелы. Проклятый [Чингиз-хан] разгневался и вернул в тот день своих воинов назад. На следующее утро он снова бросил их [на крепость], и они вступили в яростный бой. Те, кто были в крепости, устали и изнурились и не могли больше сопротивляться. Неверные сломили их и вошли в крепость. Находившиеся в ней мусульмане сражались, пока не были убиты все до последнего.

После того, как Чингиз-хан освободился от взятия крепости [Бухары], он приказал переписать всех главных лиц и старейшин города. Это было сделано. Когда [список] показали ему, он [353] приказал доставить их к нему, и те прибыли. Он сказал жителям Бухары: «Я требую от вас те слитки серебра, которые продал вам Хорезмшах. Они принадлежат мне и взяты у моих людей. Сейчас они у вас». Затем он приказал [жителям Бухары] уйти из города. Они ушли, лишенные своего имущества. Ни у кого из них не осталось ничего, кроме той одежды, что на нем. Неверные вошли в город и стали грабить и убивать всякого [из не ушедших], кого находили. [Чингиз-хан] окружил [мужчин] мусульман и приказал своим людям поделить их между собой, что они и сделали. Это был жуткий день, день сплошных рыданий |169| мужчин, женщин и детей. И рассеялись [жители Бухары по всей стране], как [племя] Саба,⁶⁴⁹ и [былое единство их] «было разодрано в клочья» ⁶⁵⁰. Стала Бухара «разрушенной до основания» ⁶⁵¹, «как будто бы и не была она богатой вчера».⁶⁵²

Неверные подвергли женщин ужасному [позору], а люди смотрели на это, рыдая, не будучи в силах защититься от того, что постигло их. Но среди них оказались такие, кто не смирился с этим и предпочел смерть. Они стали сражаться, и были убиты. Среди тех, кто так поступил и решил, что лучше быть убитым, чем видеть то, что постигло мусульман, был законовед имам Рукн ад-дин Имам-заде с его сыном. Увидев, что делают неверные с женами [мусульман], они вступили в схватку, и оба были убиты. Так же поступил судья Садр ад-дин-хан. Те же, кто покорился, были взяты в плен.

Неверные подожгли город, медресе, мечети и всячески истязали людей, домогаясь денег. Затем они направились в Самарканд, убедившись в том, что хорезмшах не в состоянии бороться с ними, а [люди хорезмшаха] находились в месте его расположения между Термезом и Балхом. Неверные забрали с собой пленных из уцелевших жителей Бухары, которые шли с ними пешком в самом ужасном виде. Тех, кто изнемог и не был в состоянии идти, они убивали. Когда они приблизились к Самарканду, они послали вперед конницу, оставив позади пеших, пленных и обозы, которые постепенно двигались, вселяя страх в сердца мусульман. Когда жители города увидели их общее множество, они ужаснулись. [354]

На второй день [после прибытия к городу конницы] подошли: пешие, пленные и обозы. При каждом десятке пленных был флажок, и жители города решили, что это сражающиеся [вражеские] воины. Неверные окружили город, в котором было пятьдесят тысяч хорезмских воинов. Что же касается всего населения города, то его было несметное множество. Против неверных вышли самые смелые, бесстрашные и сильные [жители], тогда как не вышел ни один из хорезмских воинов, испугавшихся этих проклятых. Они сражались с ними пешими за пределами города. Татары тут же отступили, а жители преследовали их в погоне за победой. Неверные же устроили им засаду, и когда они вошли в нее, бросились к ним и отрезали их от города. Остальные [неверные], которые в начале завязали бой, вернулись [из ложного отступления], и жители [города] оказались в середине между ними. Со всех сторон на них обрушились удары мечей, и ни один из них не уцелел. Все до одного были убиты мучениками за веру, да будет доволен ими Аллах! А говорят, что было их семьдесят тысяч. Когда это увидели [оставшиеся в городе] жители и воины, они пали духом, и гибель стала для них очевидной. Воины, которые были тюрками, заявили: «Мы — из того же рода, и они нас не убьют». Они запросили пощады, и [неверные] согласились пощадить их. Тогда они открыли ворота города, и жители не смогли им помешать. Воины вышли к неверным со своими семьями и имуществом, и те сказали им: «Сдайте нам ваше оружие, имущество и верховых животных, и мы отправим вас в безопасное для вас место». Те выполнили это. Когда неверные забрали их оружие и верховых животных, они стали рубить их мечами, и перебили всех до последнего, забрав их имущество, верховых животных и женщин.

На четвертый день они объявили в городе, чтобы все население вышло к ним, а если кто замедлит с этим, его убьют. К ним вышли все мужчины, женщины и дети, и они сделали с ними то же, что и с жителями Бухары — учинили грабежи, убийства, угон в неволю и всяческие бесчинства. Войдя в город, они разграбили его и сожгли соборную мечеть, а остальное оставили, как было. Они [355] насиловали девушек и подвергали людей всяческим пыткам, требуя деньги. Тех, кто не годился для угона в неволю, они убивали. Все это произошло в мухарраме шестьсот семнадцатого года. Хорезмшах находился там, где он расположился. Всякий раз, когда у него собиралось войско, он направлял его в Самарканд, но воины возвращались обратно, не отважившись дойти до него. Боже, упаси нас от оставляющих без помощи! Один раз он послал десять тысяч всадников, но те вернулись. В другой раз — двадцать тысяч, и те тоже вернулись*.

* ⁶⁵³ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПОХОДЕ ТАТАР ПРОТИВ ХОРЕЗМШАХА, О ЕГО БЕГСТВЕ И СМЕРТИ

|170| После того, как неверные завладели Самаркандом, Чингиз-хан, — да проклянет его Аллах! — перешел к новым замыслам и направил в поход двадцать тысяч всадников, сказав им: «Ищите хорезмшаха, где бы он ни был, даже если он уцепился за небеса, пока не отыщите и не захватите его!» Эту группу [его войск] мы, в отличие их от других, будем называть западными татарами, поскольку они направились на запад Хорасана и углубились в ту страну. После того, как Чингиз-хан приказал им это, они выступили, и направились в место, называемое Панджаб, что означает «Пять вод».⁶⁵⁴ Они прибыли туда и не нашли там лодок [для переправы через Джайхун]. Тогда они изготовили из дерева нечто вроде больших водопойных корыт, обтянули их коровьими шкурами, чтобы в них не проникла вода, положили в них свое оружие и пожитки, завели в воду лошадей, уцепились за их хвосты, привязав к себе эти корыта, так что лошадь тащила человека, а. человек тащил корыто, наполненное оружием и прочим, и все они переправились за один раз ⁶⁵⁵. Хорезмшах не успел заметить, как они оказались на одном берегу вместе с ним. Мусульмане пришли от них в ужас и страх, и между ними начались раздоры. До этого они были спокойны, поскольку между ними [и неверными] была река Джайхун, и когда неверные переправились к ним, они не смогли ни [356] удержаться там, ни отойти совместно, а рассеялись [в разные стороны], как [племя] Саба. Каждый из них выбрал для себя свое направление. Хорезмшах уехал, не заботясь ни о чем, во главе группы избранных людей и направился в Нишапур. Когда он прибыл в него, к нему присоединились некоторые войска. Но не успел он обосноваться там, как туда прибыли эти татары. Они не останавливались на своем пути ни для грабежей, ни для убийств,*, а стремительно двигались в поисках хорезмшаха, не давая ему времени собраться с силами против них.

Когда хорезмшах услышал об их приближении, он отправился в Мазандаран, также принадлежавший ему. Западные татары устремились вслед за ним. Они преследовали его, не завернув в Нишапур. Когда он покидал какую-нибудь стоянку, они занимали ее] хорезмшах дошел до гавани на Море Табаристана, известной под названием Абаскун, а у него была там крепость [на острове] в море. Как только он и его люди сели на суда, прибыли татары. Увидев, что хорезмшах уже вышел в море, они остановились на берегу. Отчаявшись настичь хорезмшаха, они потом ушли обратно, а это те [татары], которые [затем] захватили Рей и города, находящиеся за ним, как мы еще скажем об этом, если захочет того Аллах.

Так рассказал мне один законовед. Он был среди [людей], находившихся в Бухаре, и [неверные] увели его пленным в Самарканд. Затем он спасся от них и прибыл к нам. Другие же, из числа купцов, сообщили [мне], что хорезмшах ушел из Мазандарана и достиг Рея. Оттуда он направился в Хамадан, а татары двигались по его следам. Хамадан он [тайно] покинул с небольшим числом людей, дабы скрыться и утаить сведения о себе. Он снова вернулся в Мазандаран и приплыл по морю в ту крепость. Это достовернее, так как законовед был в то время в плену, а купцы, как они сказали, были в Хамадане. Туда [при них] прибыл хорезмшах, а затем — тот, кто известил его о приходе татар. [Узнав об этом], хорезмшах покинул Хамадан, и эти купцы тоже покинули его, а через несколько дней после них там появились татары. Так что купцы сообщили о том, чему были очевидцами. После прибытия в ту упомянутую крепость, хорезмшах скончался в ней*. [357]

2. ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЛИЧНЫХ КАЧЕСТВАХ ХОРЕЗМШАХА И ОБРАЗЕ ЕГО ПОВЕДЕНИЯ

О н — ‘Ала’ ад-дин Мухаммад ибн ‘Ала’ ад-дин Текеш. Время его правления — двадцать один год и, приблизительно, несколько месяцев. Владения его стали обширными, а положение — великим. Ему подчинился [почти] весь мир, и после Сельджукидов никто не обладал |171| подобным тому, чем обладал он. Он владел [землями] от границ Ирака до Туркестана, [а именно] — городами [области] Газны, частью Индии, Сиджистаном, Керманом, Табаристаном, Джурджаном, городами Джибала, Хорасаном и частью Фарса. Он совершил великие деяния в борьбе с хитаями и завладел их страной.

Был он выдающимся человеком, знатоком законоведения и догматов веры, а также других [отраслей знания]. Он почитал ученых, любил их, оказывал им благодеяния, проводил много времени в беседах с ними. Он стойко переносил усталость и непрерывные походы, не предавался праздности, не был падким на удовольствия. Все его помыслы были обращены на его царство, его упорядочение, и защиту его и его подданных. Он с уважением относился к служителям веры, искал встречи с ними, испрашивал их благословение.

3. ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЛИЧНЫХ КАЧЕСТВАХ ХОРЕЗМШАХА И ОБРАЗЕ ЕГО ПОВЕДЕНИЯ

Рассказал мне один из служителей дома пророка [в Мадине], — да благословит его Аллах и да приветствует! — который вернулся из Хорасана: «Я прибыл в [столицу] Хорезма, остановился там, сходил в баню и потом направился к дверям [дворца] султана ‘Ала’ ад-дина. Когда я пришел, меня встретил какой-то человек и спросил: «Что привело тебя»? Я ответил: «Я — из числа служителей дома пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует!» Он усадил меня и удалился. Затем вернулся, взял меня с собой и ввел во дворец султана. Меня принял у него один из хаджибов султана и сказал: «Я известил султана о тебе, и он приказал привести тебя к нему». Я вошел к нему, а он сидел в центре большой террасы [внутри дворца]. Когда я прошел [358] середину [расстояния между нами], он поднялся и пошел ко мне. Я поспешил к нему и встретил его в середине террасы. Я хотел поцеловать его руку, но он не дал мне этого, обнял меня, сел и посадил меня рядом с собой. Затем он спросил: «Ты обслуживаешь дом пророка? — да благословит его Аллах и да приветствует!» Я ответил: «Да». Он взял мою руку, провел ею по своему лицу и расспросил о нашем положении и житье, о том, какая из себя Мадина и какова ее величина. Разговор его со мной затянулся. Когда я уходил от него, он сказал: «Если бы я не должен был отправиться в поход в это самое время, я не прощался бы с тобой [так скоро]. Мы хотим переправиться через Джайхун к хитаям, и этот путь будет для нас благословенным, поскольку мы увидели одного из служителей дома пророка, — да благословит его Аллах и да приветствует!» Затем он простился со мной, прислал мне большую [сумму] на расходы и удалился».

О том, что произошло у него с хитаями, мы уже рассказывали. Одним словом, в нем воссоединилось то, что было разрознено у других царей мира. Да будет милосерден к нему Аллах! Если бы мы захотели упомянуть все его заслуги, [речь] затянулась бы.

* ⁶⁵⁶ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ МАЗАНДАРАНА ТАТАРАМИ, УШЕДШИМИ НА ЗАПАД

После того, как татары, ушедшие на запад, отчаялись захватить хорезмшаха, они повернули [назад] и направились в города Мазандарана и захватили их в самое короткое время, несмотря на укрепленность, трудность достижения и защищенность их крепостей. Они были недоступными и в древние времена, и в новые. Даже когда мусульмане завладели всей страной хосроев от Ирака до крайних пределов Хорасана, с округов Мазандарана взимался харадж, но они не могли проникнуть в эту страну, пока она не была занята в девяностом году в дни [правления] Сулаймана ибн ‘Абд ал-Малика. Эти же проклятые захватили ее легко и просто по причине, угодной Всевышнему Аллаху. [359]

Захватив страну Мазандаран, они перебили его население, угнали людей в неволю, разграбили и сожгли города. Покончив с Мазандараном, они пошли на Рей. По дороге они увидели мать хорезмшаха, его жен, имущество и сокровища. О драгоценных ожерельях, подобных тем, что были там, никогда не было слыхано. А дело в том, что мать Хорезмшаха услышала о том, что случилось с ее сыном. Она испугалась, покинула Хорезм и направилась в сторону Рея, чтобы потом уйти в Исфахан, Хамадан и страну Джибал и найти там защиту. Неверные случайно натолкнулись на нее и захватили ее и все, что было при ней, до ее прибытия в Рей. Среди [захваченного] были ценности, при виде которых наполнились [жадностью] |172| их глаза и сердца, и подобных которым не видели люди, — удивительные изделия, драгоценные камни и прочее. Все это они отправили Чингиз-хану в Хорасан.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПРИБЫТИИ ТАТАР В РЕЙ И ХАМАДАН

В шестьсот семнадцатом году татары, — да проклянет их Аллах! — прибыли в Рей, разыскивая хорезмшаха Мухаммада, поскольку до них дошло, что он, спасаясь бегством, ушел в сторону Рея. Они бросились по его следам. К ним примкнули многие воины, как мусульмане, так и неверные, и сброд грабителей и злоумышленников. Они прибыли в Рей, когда его жители были в полной беспечности. Заметили они их только тогда, когда те уже нагрянули к ним. Неверные захватили город, разграбили его, угнали в плен жен, украли детей и учинили такие дела, о которых не было слыхано. Не останавливаясь в нем, они поспешно двинулись дальше в поисках хорезмшаха. По дороге они грабили каждый город и селение, через которые проходили, и в каждом из них творили вдвое большее, чем в Рее — сжигали, разрушали, рубили мечами мужчин, женщин и детей, ничего не оставляя [за собой]. Так они, наконец, прибыли в Хамадан. Еще до этого в него прибыл хорезмшах с несколькими своими людьми, и он покинул город. Это — последние [достоверные] данные о нем. Одни [360] говорят, что неизвестно, что потом было с ним, а другие говорят иное, а мы уже рассказывали об этом.

Когда [неверные] приблизились к Хамадану, к ним вышел раис (староста) города, имея с собой ношу с деньгами и одеждой и верховых животных. Они попросили пощадить жителей, и те обещали пощаду. Затем неверные оставили Хамадан и пошли на Занджан, где натворили вдвое больше бед. Потом они прибыли в Казвин. Жители его укрылись во внутреннем городе Казвина и ожесточенно сражались. Неверные мечом проложили себе туда дорогу и вступили в схватку с ними и с жителями внутри [внешнего] города, дойдя до битвы на ножах. С обеих сторон было убито несметное число людей. Затем они покинули Казвин. [Когда] подсчитали число убитых жителей Казвина, то оно превышало сорок тысяч человек*.

* ⁶⁵⁷ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ТОМ, ЧТО СДЕЛАЛИ ТАТАРЫ В МАВЕРАННАХРЕ ПОСЛЕ БУХАРЫ И САМАРКАНДА

М ы уже говорили, что сделали татары, ушедшие на запад, которых послал за хорезмшахом их царь Чингиз-хан, — да проклянет его Аллах! Что касается Чингиз-хана, то после того, как он отправил этот отряд за бежавшим из Хорасана хорезмшахом, он разделил своих людей на несколько групп. Одну из них он направил в страну Фергану, дабы захватить ее. Другую — в Термез, и третью — на Куляб ⁶⁵⁸, а это укрепленная крепость на берегу Джайхуна ⁶⁵⁹, принадлежащая к числу нерушимых и защищенных крепостей. Каждый отряд отправился туда, куда ему было приказано, достиг этих [мест] и захватил их. Они совершали там убийства, захватывали в плен, угоняли в неволю, грабили, разрушали и творили всяческие бесчинства, как их сотоварищи, [ушедшие] на запад. Сделав все это, они вернулись к своему царю Чингиз-хану, находившемуся в Самарканде. Он снарядил большое войско во главе с одним из своих сыновей, и направил его в Хорезм. Отправил он и другое войско, |180| которое переправилось через Джайхун [и пошло] в Хорасан. [361]

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ТАТАРАМИ ХОРАСАНА

В ойско неверных, посланное в Хорасан, переправилось через Джайхун и направилось в город Балх. Жители Балха запросили пощады. Неверные согласились пощадить их, и город был сдан им в шестьсот семнадцатом году. Они не учинили ни грабежей, ни убийств, а назначили своего шихну и ушли, отправившись в Заузан, Майманд, Андхой и Фарйаб ⁶⁶⁰. Они завладели всеми ими и назначили в них правителей. Их жителям они не причинили зла и горестей, а только забрали мужчин, чтобы те сражались вместе с ними с теми, кто сопротивляется им. Затем они отправились в Таликан, а это — область, охватывающая несколько городов. В ней есть укрепленная крепость, называемая Мансур-Кух ⁶⁶¹, недосягаемая из-за ее высоты и возвышенного положения, а люди в ней смелые в бою. Они осаждали ее в течение шести месяцев, ведя сражения с ее защитниками и ночью, и днем, и не добились никакого успеха. Тогда они послали к Чингиз-хану, сообщая, что не могут взять эту крепость из-за множества в ней воинов, ее укреп-ленности и недоступности.

Чингиз-хан прибыл к ним сам с соединением находившихся при нем войск и стал вести осаду крепости. С ним было много пленных мусульман. Он приказал им непосредственно участвовать в сражениях, [пригрозив, что] иначе убьет их, и они стали сражаться вместе с ним. Он стоял у крепости еще четыре месяца. Под ней было убито много татар. Когда их царь увидел это, он приказал собирать все, что можно из хвороста и [ветвей] деревьев. Они сделали это и стали строить [насыпи], кладя слой хвороста, а на него слой земли. Они это делали до тех пор, пока она не стала высоким холмом, параллельным [стене] крепости. Те, кто был в ней, открыли ее ворота, вышли из нее, и все, как один, бросились в атаку. Конные из них уцелели и спаслись, уйдя в те горы и ущелья, а пешие были убиты. Татары вошли в крепость, угнали в неволю женщин и детей и разграбили деньги и имущество. [362]

Затем Чингиз-хан собрал жителей, которых он пощадил в Балхе и других городах, и направил их с одним из своих сыновей ⁶⁶² в город Мерв. Они подошли к нему, а в нем собралось около ста тысяч человек из арабов, тюрков и других спасшихся мусульман. Все они расположились лагерем вне города, полные решимости встретиться в бою с татарами и питая надежду победить и захватить их. Когда татары прибыли, они вступили с ними в сражение. Мусульмане мужественно держались, а татары [до той поры] вообще не знали бегства. Так, когда один из них был взят в плен, он сказал, находясь у мусульман: «Если говорят, что татары убивают, это правда, а если говорят, что они убегают, то это неправда».

Когда мусульмане увидели стойкость татар и их отвагу, они обратились в бегство. Большинство из них татары перебили и взяли в плен, и спаслись лишь немногие. Их имущество, оружие и верховые животные были захвачены. Татары послали в окрестные города, собирая людей для осады Мерва. Когда у них собралось столько, сколько они хотели, они подошли к Мерву и осадили его. Они яростно его осаждали, ведя непрерывные сражения. Положение жителей города стало тяжелым из-за бегства тех воинов и множества убитых и плененных из их среды. На пятый день после своего прибытия неверные послали к эмиру, находившемуся в Мерве в качестве глдвы тех, кто в нем, говоря: «Не губи себя и жителей города. Выходи к нам! Мы назначим тебя [снова] эмиром этого города и уйдем от тебя». Он послал к ним [гонца], требуя пощады для себя и для жителей, и те обещали ее. Тогда он вышел к ним. Сын Чингиз-хана надел на него почетную одежду, выразил ему свое почтение и сказал: «Я хочу, чтобы ты показал нам твоих приближенных, чтобы мы посмотрели, кто из них годен служить нам, и мы возьмем их на службу, наделим уделами, и они будут с нами».

Когда |181| те явились, он [без труда] смог захватить их вместе с этим их эмиром, и они были арестованы. Сделав это, он приказал им: «Напишите мне [список] купцов города, старейшин и богатых людей и, отдельно, список ремесленников и мастеровых. И [363] покажи те это нам». Они выполнили то, что он приказал. Когда он посмотрел списки, он велел жителям города выйти из него со своими семьями. Они все вышли, и не остался ни один из них. Тогда [сын Чингиз-хана] сел на золотое сиденье и приказал привести тех воинов, которых он захватил. Их привели и казнили, а люди смотрели на них и плакали. Что касается простого народа, то неверные поделили между собой мужчин, женщин и детей и их имущество, [а ремесленников оставили для своих нужд] ⁶⁶³. Из-за [ужасных] криков, рыданий и стонов, [этот день был подобен грядущему дню страшного суда, о котором сказано:] «И это — день, который увидят!» ⁶⁶⁴ Они схватили богатых, избивали их и всячески истязали, домогаясь денег. Возможно, что кто-то из них умер от жестокого избиения, [хотя] у него не осталось ничего, чем он смог бы откупиться.

Затем неверные сожгли город, сожгли гробницу султана Синджара и разрыли его могилу, разыскивая деньги. Все это происходило в течение трех дней. На четвертый день [сын Чингиз-хана] приказал перебить всех жителей города, заявив: «Эти не повиновались нам!» И всех их убили. Он приказал сосчитать убитых, и тех оказалось около семисот тысяч. «Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся!» ⁶⁶⁵.

Затем неверные направились в Нишапур и осаждали его пять дней. В нем находилось соединение достойных исламских воинов, но они не смогли противостоять татарам, и те захватили город, выгнали его жителей в степь, перебили их, угнали в неволю жен и подвергли пыткам тех, у кого они подозревали наличие денег, как они это сделали в Мерве. Они пробыли в нем пятнадцать дней, обыскивая и разрушая жилища в поисках денег. Когда они перебили жителей Мерва, им сказали, что многие из убитых на самом деле оказались невредимыми и спаслись, уйдя в страну ислама. Поэтому они приказали [отрубить] головы жителям Нишапура, дабы никто из них не уцелел.

Покончив со всем этим, они отправили отряд в Туе. Там они сделали то же самое, разрушили его и разрушили Мешхед, [364] в котором находится [гробница] ‘Али ибн Мусы ар-Рида и ар-Рашида, превратив все в развалины. Затем они направились в Герат, один из самых укрепленных городов, осаждали его пятнадцать дней, взяли его и помиловали его жителей, убив лишь некоторых из них. Над теми, кто остался цел, они назначили своего шихну и пошли на Газну. Их встретил Джалал ад-дин, сын хорезмшаха, вступил с ними в бой и обратил их в бегство, как мы об этом еще скажем, если захочет того Аллах. Тогда жители Герата напали на шихну и убили его. Отступившие неверные вернулись к ним, с боем вошли в Герат, убив всех, кто был с ним, разграбили имущество, угнали в неволю женщин, разорили окрестности, разрушили и сожгли весь город. Затем они вернулись к своему царю Чингиз-хану, который находился в Таликане, посылая оттуда отряды во все города Хорасана. Там они творили то же самое. И не избежал их зла и бесчинств ни один из городов, а было все, что они сделали в Хорасане, в [шестьсот] семнадцатом году.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ИМИ [СТОЛИЦЫ] ХОРЕЗМА И ЕЕ РАЗРУШЕНИИ

Что касается отряда войск, который Чингиз-хан послал в [столицу] Хорезма, то он был самым многочисленным из них по причине большой величины города. Воины двигались, пока не достигли [столицы] Хорезма. В ней находилось большое войско, а жители ее славились храбростью и были многочисленны. Они вели самые ожесточенные сражения, о которых слышали люди. Осада продолжалась пять месяцев. С обеих сторон было много павших. Убитых татар было больше, так как мусульмане |182| защищали городские стены. Татары послали к своему царю Чингиз-хану за помощью, и тот поддержал их большим числом людей. Когда они прибыли к городу, неверные непрерывно атаковали его и завладели частью его. Жители города объединились и стали сражаться с ними на окраине того места, которое они захватили, но не смогли выгнать их. Сражения велись непрестанно, и татары захватывали у них квартал за кварталом. Завладев кварталом, они [365] вступили в бой с мусульманами прилегающего квартала. С ними сражались и мужчины, и даже дети. Так продолжалось до тех пор, пока они не заняли весь город. Они убили всех находившихся в нем и разграбили все, что в нем было. Затем они открыли [плотину] дамбы, защищавшей город от вод Джайхуна, и весь его затопили. Постройки в нем рухнули, и место его стало сплошной водой. Никто, конечно, не уцелел из его жителей. Если в других городах кто-то оставался в живых, либо спрятавшись, либо бежав, либо упав среди убитых и потом найдя путь к спасению, то тех жителей [столицы] Хорезма, которые спрятались от татар, затопила вода, или погребли рухнувшие постройки. И стала она руинами, пустошью.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ТАТАРАМИ ГАЗНЫ И ГОРОДОВ ГУРА

Когда татары освободились от [завоевания] Хорасана и вернулись к своему царю Чингиз-хану, он снарядил огромное войско в Газну, а в ней был правителем Джалал ад-дин, сын хорезм-шаха. У него собрались те, кто остался из воинов его отца. Говорят, их было шестьдесят тысяч. Когда неверные прибыли в округа Газны, мусульмане во главе с [Джалал ад-дином], сыном хорезмшаха, направились в место, называемое Балак ⁶⁶⁶. Там они встретились и вступили в жестокое сражение, продолжавшееся три дня. Затем Аллах ниспослал победу мусульманам, и татары бежали. Мусульмане убивали их, расправляясь с ними, как хотели ⁶⁶⁷. Уцелевшие из них вернулись к своему царю в Таликан. Услышав об этом, жители Герата восстали против правителя татар, поставленного над ними, и Чингиз-хан направил против них войско. Тогда-то, как мы уже сообщали, его воины захватили Герат и разрушили его.

Когда татары бежали, Джалал ад-дин послал из Газны посла к Чингиз-хану, заявляя ему: «В каком месте ты хочешь сразиться, чтобы мы пришли туда?» Чингиз-хан снарядил большое войско, большее, чем в первый раз, во главе с одним из своих сыновей ⁶⁶⁸, и направил его против него. Неверные прибыли в Кабул. К ним [366] направились исламские войска. Противники выстроились друг против друга, и между ними произошло великое сражение ⁶⁶⁹. Неверные вторично бежали, и многие из них были убиты. Мусульмане захватили все, что было у них, и добыча была великой. С неверными было много пленных мусульман. Воины Джалал ад-дина избавили их от неволи и освободили.

Затем между мусульманами возникли раздоры из-за этой добычи. Причиной здесь было то, что один из эмиров по имени Сайф ад-дин Аграк (Бограк) ⁶⁷⁰, родом из тюрков — халаджей, был смелым и отважным. Опытным и хитрым в боях. Он лично участвовал в жарких сражениях с татарами, и он сказал воинам Джалал ад-дина: «Вы опоздали [к бою], исполненные страхом перед ними». А среди мусульман был еще главный эмир по имени [Амин ал-Мулк] Малик-хан, состоявший в родстве с хорезмшахом |183| и являвшийся владетелем Герата ⁶⁷¹. Эти два эмира повздорили из-за добычи и вступили в схватку, во время которой был убит брат Аграка (Бограка). Тот сказал: «Я обратил в бегство татар, и из-за этой [неполагающейся Малик-хану добычи] убит мой брат!» Он разгневался, покинул лагерь и отправился в Индию. За ним последовало тридцать тысяч воинов, которые хотели иметь его [своим вождем]. Джалал ад-дин всячески старался вновь расположить его к себе, отправился лично к нему, говорил о необходимости священной войны за веру, пугал его [наказанием] Всевышнего Аллаха, плакал перед ним, но тот вернулся и ушел, покинув его. Силы мусульман были подорваны, и они стали слабыми.

В это время неожиданно пришла весть, что появился Чингиз-хан с соединениями своих войск. Когда Джалал ад-дин увидел, насколько ослабли мусульмане из-за ухода тех войск, и что не могут устоять, он направился в сторону Индии. Он достиг Инда ⁶⁷², а это — великая река, но не нашел судов, чтобы переправиться через нее. Чингиз-хан же быстро шел по его следам. Джалал ад-дин не успел переправиться и его настиг Чингиз-хан во главе татар. Мусульмане были вынуждены вступить в сражение и держаться до конца из-за [367] невозможности переправиться. Они стояли [не двигаясь], как [обреченная на заклание] гнедая лошадь, которую если она пойдет назад, заколят, а если вперед, зарежут. Они [и неверные] выстроились друг против друга, и между ними разгорелся самый жестокий бой из тех, которые они знали. Все предшествующие сражения по сравнению с ним были игрушкой. В таком состоянии они были три дня. Был убит эмир Малик-хан, о котором выше шла речь, и пали многие другие. Убитых и раненых неверных было еще больше. Неверные отступили назад, удалились от них и остановились.

Когда мусульмане увидели, что для них не может быть помощи, и что они еще больше ослабли из-за убитых и раненых, не зная числа таковых у неверных, они послали искать суда [для переправы]. Те, наконец, прибыли, и они переправились, ибо Аллах определил, чтобы это свершилось. На следующее утро неверные пошли назад в Газну, еще более уверенные в себе из-за переправы мусульман в Индию и того, что они теперь далеко от них. Достигнув Газны, они сразу же захватили ее, поскольку в ней не осталось защищавших ее воинов. Они перебили ее население, разграбили имущество и угнали в неволю жен. Никто не остался в ней. Они ее разрушили и сожгли. То же самое они сделали в ее окрестностях — грабили, убивали и сжигали. И стали все эти округа безлюдными и разрушенными до основания, «как будто и не были богатыми вчера» ⁶⁷³*.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЫЙ

(4.02.1223-23.01.1224)

|189| ПОВЕСТВОВАНИЕ О ВОЙНЕ МЕЖДУ ГИЙАС АД-ДИНОМ И ЕГО ДЯДЕЙ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ

|190| В месяце джумада-л-ахира этого года потерпел поражение Иган Та’иси, дядя по матери Гийас ад-дина, сына хорезмшаха Мухаммада ибн Текеша. Этот Гийас ад-дин был [в то время] [368] владетелем страны Джибал, Рея, Исфахана и других городов, и ему принадлежала также страна Керман ⁶⁷⁴. А причина этого следующая.

Его дядя по матери, Иган Та’иси сначала был вместе с ним и служил ему, будучи у него главным эмиром. Все свои распоряжения Гийас ад-дин отдавал только с его согласия, и ему принадлежало решение дел во всем |191| государстве. Когда положение его возвеличилось, он задумал захватить власть, что некоторые одобряли и побуждали его к этому. Говорят, что халиф ан-Насир ли-дини-ллах тайно [заранее] передал ему в удел эти земли и велел ему осуществить это. Он укрепился в своем решении поднять восстание, подговорил к этому группу войск и склонил их на свою сторону. Сделав это, он восстал против Гийас ад-дина.

[Вместе с ним] восстал и атабек Узбек, который стал творить бесчинства в стране, разбойничать на дорогах, грабить какие мог селения и другие места. К нему примкнули всякие негодяи и злодеи, в том числе другой мамлук по имени [‘Изз ад-дин] Ай-бек аш-Шами. Они оба согласились поддержать восстание, и благодаря им [Иган Та’иси] усилился. Все они вместе пошли на Гийас ад-дина, чтобы сразиться с ним, захватить всю страну и выгнать его из нее. Гийас ад-дин собрал свое войско, и они встретились в окрестностях... ⁶⁷⁵ и вступили в бой. Дядя Гийас ад-дина и те, кто был с ним, бежали, и много его воинов было убито и взято в плен. Бежавшие [воины] вернулись в Азербайджан в самом плачевном состоянии, а Гийас ад-дин остался в своей стране и утвердился в ней.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

(24.01.1224-12.01.1225)

|192| ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ГИЙАС АД-ДИНОМ СТРАНЫ ФАРС

Мы уже говорили, что Гийас ад-дин, сын хорезмшаха Мухаммада, находился [в качестве правителя] в Рее, а ему принадлежали еще Исфахан, |193| Хамадан и находившиеся между ними [369] города, а также города Кермана. Когда погиб его отец, как мы уже об этом говорили, и в страну прибыли татары, он укрепился в Исфахане, и они не смогли взять его. После того, как они покинули его страну и отправились к кипчакам, он вернулся, занял свои города и восстановил те из них, какие было возможно. Там он находился до конца шестьсот двадцатого года. Потом с ним произошло то, о чем мы упоминали, и в конце [шестьсот] двадцатого года он направился в страну Фарс. Ее владетель атабек Са’д ибн Дакла (de facto Ибн Занги) ⁶⁷⁶ не заметил, как Гийас ад-дин появился на окраинах страны. Он не смог дать им отпор, направился в крепость Истахр ⁶⁷⁷ и укрылся в ней. Гийас ад-дин прибыл в город Шираз, а он — тронный город государства Фарс и самый большой и важнейший из его городов, и взял его без труда в начале шестьсот двадцать первого года. Гийас ад-дин остановился в нем и завладел большинством других городов. В руках Са’д ад-дина ⁶⁷⁸ осталось только несколько укрепленных крепостей. Такое положение Са’д ад-дина продолжалось долго, пока он не заключил мир с Гийас ад-дином на условии, что лишь часть страны, на которую они согласились, будет принадлежать Са’д ад-дину, а все остальное — Гийас ад-дину. Гийас ад-дин остановился в Ширазе и решил продолжать свое пребывание в нем, услышав, что татары вернулись в Рей и другие принадлежащие ему города и разрушили их.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ

(13.02.1225-1.01.1226)

|195| ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПРИБЫТИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА, СЫНА ХОРЕЗМШАХА, В ХУЗИСТАН И ИРАК

В начале этого года Джалал ад-дин, сын хорезмшаха Мухаммада ибн Текеша, прибыл в земли Хузистана и Ирака, придя из страны Индии, куда он ушел, когда татары направились в Газну, как мы об этом уже говорили. Когда ему стало трудно [370] оставаться в Индии, он направился из нее в Керман и прибыл в Исфахан, принадлежавший его брату Гийас ад-дину, сведения о котором уже приводились. Он захватил Исфахан ⁶⁷⁹, пошел оттуда в страну Фарс, частью которой, как мы говорили, завладел его брат, и вернул то, что он забрал из нее себе, атабеку Саду. Заключив мир с последним, он ушел от него в Хузистан и в мухарраме месяце осадил город Тустар ⁶⁸⁰. Там находился эмир Музаффар ад-дин, известный под прозвищем Львиная Морда (Вадих ас-Сабу’). Он был мамлуком халифа ан-Насира ли-дини-ллах, охранял Тустар и был эмиром в нем. Джалал ад-дин тесным кольцом осады осадил Тустар, но Львиная Морда, приняв все меры предосторожности, успешно защищал его. Хорезмыйцы ушли оттуда, занявшись грабежами, пока не прибыли в Бадурайю ⁶⁸¹, Бакусайю ⁶⁸² и другие места, а часть их подошла к Басре. Они и там стали грабить. Против них выступил шихна Басры эмир Мил-тегин, напал на них и убил некоторых из них. Осада [Басры безуспешно] продолжалась около двух месяцев. Затем [Джалал ад-дин] ушел оттуда к Гуте ⁶⁸³, близ которой находилось войско халифа во главе с мамлуком Джамал ад-дином Куш-Тимуром ⁶⁸⁴. Когда туда направился Джалал ад-дин, это войско не смогло его задержать, и он продвигался, пока не достиг Ба’кубы ⁶⁸⁵, а это известное селение на дороге в Хорасан, между которым и Багдадом около семи фарсахов ⁶⁸⁶.

Когда весть об этом дошла до Багдада, там приготовились к осаде и вооружились, подготовив кольчуги ⁶⁸⁷, луки, стрелы, нефть и прочее. Войско халифа стянулось в Багдад, а воины Джалал ад-дина занялись грабежом страны и ее населения. Дело в том, что они прибыли с ним [из Индии] в Хузистан в самом плохом, бедственном состоянии, с малым числом верховых животных. Те, кто был с ним, и сам он были переутомлены настолько, что им было бы бесполезно [сразу идти на Багдад]. Они захватили добычу во всей стране и обогащались ею. Особенно они усердствовали в захвате лошадей, и мулов, поскольку крайне нуждались в них.

Из Ба’кубы они пошли в Дакуку и осадили ее. Жители ее поднялись на городскую стену и сражались с Джалал ад-дином, [371] понося его и многократно восхваляя величие Аллаха. Это его разозлило и вывело из себя. Он вступил с ними в жестокое сражение, захватил с боем город, и его воины разграбили его |196| и убили многих жителей. Уцелевшие бежали, спасаясь от убийств и рассеялись в той стране.

Когда хорезмшах был под Дакукой, он послал отряд своих людей в Батт ⁶⁸⁸ и Разан ⁶⁸⁹. Жители их бежали в Такрит ⁶⁹⁰, а хорезмийцы преследовали их. Между ними и воинами Такрита произошло большое сражение, после которого хорезмийцы вернулись в свой лагерь. Я видел одного из знатных жителей Дакуки, а все они из племени Бану Иа’ла ⁶⁹¹ и богаты.

Жителей Дакуки [хорезмийцы] разграбили. В числе уцелевших был человек, у которого было два сына и осталось немного денег. То, что у него сохранилось, он отправил в Сирию со своими сыновьями, чтобы приобрести необходимое и сберечь себе на расходы. Один из двух его сыновей умер в Дамаске, и [местный] судья забрал себе то, что было при нем из денег, [якобы] дабы сохранить их. Я видел их отца в таком тяжелом положении, которого не знает никто кроме Аллаха. Он рассказал: «Имущество наше было захвачено хорезмийцами, часть населения перебита. Мы же, кто уцелел, ушли от них, покинув родную землю, с этими ничтожными средствами, чтобы с помощью их воздержаться от попрошайничества, и сохранить себя. И вот погиб мой сын, и пропали деньги!» Затем он отправился в Дамаск, чтобы забрать то, что сохранилось у другого сына, взял это и ушел оттуда в Мосул, где через месяц умер.

Воистину, злополучный будет удавлен любой веревкой ⁶⁹². Что касается Джалал ад-дина, то после того, как он сделал с жителями Дакуки то, что он сделал, его испугались жители Бавазиджа ⁶⁹³, принадлежавшего владетелю Мосула. Они послали к [Джалал ад-дину], прося прислать к ним шыхну, который защищал бы их. При этом они доставили ему [в дар] некоторое количество денег. Он ответил согласием и направил того, кто будет оберегать их. Говорят, что один из сыновей царя татар Чингиз-хана был взят в плен Джалал ад-дином в одном из боев с татарами. Джалал [372] ад-дин милостиво отнесся к нему, и он то и стал [по его приказу] защитником [жителей Бавазиджа].

Джалал ад-дин находился на своем месте до конца месяца раби ал~ахир. Между ним и Музаффар ад-дином, владетелем Ирбила ⁶⁹⁴, сновали гонцы, и они заключили мир. Во время пребывания Джалал ад-дина в Хузистане и Ираке, в этих землях восстали арабы. Они разбойничали на дорогах, грабили села и нагоняли страх на путников. Люди претерпели от них много бед. Они захватили на дороге в Ирак два больших каравана, идущих в Мосул, и у людей их не уцелело абсолютно ничего [из имущества].

* ⁶⁹⁵ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ АЗЕРБАЙДЖАНА

|198| В этом году Джалал ад-дин захватил Азербайджан. Причиной этого было следующее. Когда он покинул Дакаку, как мы об этом уже говорили, он отправился в Марагу ⁶⁹⁶, занял ее и стал отстраивать и улучшать этот город. После того, как он прибыл туда, к нему пришла весть о том, что эмир Иган Та’иси, дядя его брата Гийас ад-дина по материнской линии, за два дня до этого направился в Хамадан, собрав войско, насчитывающее около шестидесяти тысяч всадников. [Иган Та’иси] разграбил много городов Азербайджана и ушел на берег моря, где провел зиму, поскольку там слабые холода.

Возвращаясь в Хамадан, он снова, вторично, разграбил Азербайджан. Причиной его похода на Хамадан было то, что халиф ан-Насир ли-дини-ллах направил ему послание, приказывая ему идти на Хамадан, который он отдал ему в удел вместе с некоторыми другими [городами], и тот пошел туда, дабы завладеть ими, как это было ему приказано.

Услышав об этом, Джалал ад-дин направился к нему налегке, без обоза, и прибыл к нему ночью, а Иган Та’иси, когда останавливался по пути, окружал свой лагерь лошадьми, мулами, коровами и овцами, захваченными при грабежах Азербайджана и Аррана, охраняя [373] их. По наступлении утра воины Игана Та’иси увидели войско и зонт, устанавливаемый над головой султана, и поняли, что это — Джалал ад-дин. Они растерялись, так как полагали, что он находится в Дакуке. Иган Та’иси послал свою жену, сестру Джалал ад-дина, просить пощады, и тот обещал ему ее. Войско Игана Та’иси примкнуло к Джалал ад-дину, и он остался один, пока Джалал ад-дин не придал ему другое войско, иное, чем прежнее.

Джалал ад-дин вернулся в Марагу, пребывание в которой ему понравилось. Узбек-хан ибн ал-Пахлаван ушел из Табриза в Ганджу ⁶⁹⁷ из страха перед Джалал ад-дином. Джалал ад-дин послал гонцов к правителю Табриза, эмиру и [административному] начальнику города, требуя от них, чтобы они оказывали содействие в снабжении продовольствием его воинов, которые время от времени будут наезжать к ним. Те согласились и повиновались ему. Воины стали бывать наездами в Табризе, кое-что продавая и покупая пищу, одежду и прочее. Но [потом] они протянули свои руки к имуществу людей. Бывало так, что кто-нибудь из них брал себе что-то, а платил за это столько, сколько сам хотел. Некоторые жители Табриза пожаловались на них Джалал ад-дину. Тот послал к ним шихну, дабы тот был при них, и приказал ему, находясь в Табризе, удерживать воинов от посягательств на имущество его жителей. И если кто-нибудь обидит хотя бы одного из них, пусть шихна казнит его распятием. Шихна стал находиться в городе и препятствовать причинению зла кому-нибудь из людей.

Жена Узбек-хана, а она — [Малика], дочь султана Тогрула ибн Арслана ибн Тогрула ибн Мухаммада ибн Малик-шаха, находилась в Табризе. Она [фактически] управляла страной своего мужа, который был занят собственными удовольствиями — едой, пьянством и игрой в азартные игры. Затем жители Табриза пожаловались Джалал ад-дину и на шихну, говоря ему: |199| «Он требует от нас большего, чем мы можем». Но Джалал ад-дин, [оставив жалобу без внимания], приказал шихне, чтобы тот не предоставлял [жителям] ничего, кроме того, на что они могут просуществовать. [В городе поднялось восстание] ⁶⁹⁸. Джалал [374] ад-дин отправился в Табриз и осаждал его пять дней. Жители его ожесточенно сражались. Джалал ад-дин пошел на приступ, и войско его дошло до городской стены. Тогда жители города заявили о своей покорности и послали просьбу о помиловании. Они знали, что Джалал ад-дин осуждает их, и он им сказал: «Вы [еще до этого] убили наших людей, мусульман, и отправили их головы неверным татарам». Событие же это, [т. е. содействие табризцев неверным], произошло годом раньше, в шестьсот двадцать первом году. Поэтому-то [жители Табриза] боялись его ⁶⁹⁹. Когда они запросили пощады, он напомнил им [еще] о том, как они поступили с людьми его отца, перебив их. Они [за все] просили простить их. Он объявил им, что хотя [в этот раз] все это сделали они не сами [по своей воле], а их глава, но они не нашли в себе сил воспрепятствовать ему. Потом он все же простил и помиловал их. Затем они попросили, чтобы он помиловал жену Узбека и не препятствовал ей владеть тем, что ей принадлежало в Азербайджане, а также городом Хоем ⁷⁰⁰ и другими владениями, и не лишил ее денег и иного имущества. Он согласился и на это.

Джалал ад-дин занял Табриз семнадцатого раджаба этого года ⁷⁰¹. Он отправил жену Узбека в Хой, а вместе с ней — отряд войск во главе с почитаемым высокопоставленным лицом. Он приказал им оказывать ей услуги, а по прибытии ее в Хой, вернуться обратно. Когда Джалал ад-дин прибыл в Табриз, он приказал беспрепятственно допускать к нему любого из его жителей. Люди приходили к нему, приветствуя его, без каких-либо ограничений. Он тепло принимал их, справедливо разбирался в их делах, обещал им помочь и сделать для них еще больше доброго. Он говорил им: «Вы видели, сколько много доброго я сделал для Мараги, отстроил ее, после того, как она была разрушена, и вы увидите, как я буду справедлив к вам, и как благоустрою вашу страну».

По наступлении пятницы он прибыл в соборную мечеть, и когда проповедник стал читать проповедь и молиться за халифа, он встал и стоял, пока тот не кончил молитву. Потом он сел. Однажды он вошел в бельведер, который построил Узбек и потратил на это много [375] денег. Он был очень красивым, возвышавшимся над садами. Обойдя его, он вышел и сказал: «Это — обитель праздного человека. Нам она не подходит». Там он пробыл некоторое время, захватывая другие города этой земли, а затем направился в страну грузин*.

* ⁷⁰² ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПОРАЖЕНИИ ГРУЗИН, КОТОРОЕ ОНИ ПОТЕРПЕЛИ ОТ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА

В сведениях предшествующих лет мы уже говорили, что натворили грузины в землях ислама ⁷⁰³ — Хилате ⁷⁰⁴ и его округах, Азербайджане, Арране, Арзане Рума ⁷⁰⁵, Дербенде Ширвана и в тех областях, которые прилегают к их стране, говорили о том, сколько они пролили крови мусульман, сколько разграбили их имущества и захватили их городов. Ежедневно в этих землях мусульмане подвергались унижению и бесчестию. Грузины совершали на них набеги, нападали на них и забирали все, что хотели из их имущества. Всякий раз, когда мы узнавали что-нибудь об этом, мы и другие мусульмане молили Всевышнего Аллаха, чтобы он облегчил участь ислама и мусульман с помощью того, кто защитит их, поможет им и отомстит за них. Ведь [атабек] Узбек, владетель Азербайджана, постоянно был занят вожделениями своего брюха и члена, непрестанно пьянствуя, а протрезвев, принимался за азартную игру в яйца ⁷⁰⁶. Не было слыхано, чтобы так вел себя кто-нибудь из царей, не радея о благополучии страны и не гневаясь на себя за то, что страна его захвачена и подданные порабощены, хотя воины полны желания сражаться. Каждый, кто хотел, собирал свое войско и захватывал часть страны. Так поступили, как мы говорили об этом, и Ай-бек аш-Шами, и Иган Та’иси.

Всевышний Аллах смотрел на несчастных жителей этих земель оком милосердия. Он сжалился над ними и послал им в помощь Джалал ад-дина. Ты увидишь, что он сделал с грузинами, отомстив за ислам и мусульман.

|200| Далее скажем. В шабане этого года произошло сражение Джалал ад-дина с грузинами. Когда Джалал ад-дин отправился [376] в те области, он постоянно говорил: «Хочу направиться в страну грузин, воевать с ними и захватить ее». Заняв Азербайджан, он послал к ним посланца, объявляя им об этом. В своем ответе они заявили*: «На нас нападали татары, которые поступили с твоим отцом, владевшим более обширными землями, чем ты, имевшим больше войск и более сильных духом, так, как тебе это лучше известно. И все же они захватили вашу страну. Однако мы не придали [монголам] значения, и самое большее, о чем они думали, так это уйти от нас восвояси» ⁷⁰⁷.

Грузины стали собирать войско и набрали свыше семидесяти тысяч воинов. Джалал ад-дин выступил против них и занял город Двин ⁷⁰⁸, который тогда принадлежал грузинам, а они захватили его у мусульман, как мы об этом уже говорили. Из Двина он пошел на грузин. Те его встретили [и вступили] с ним в жесточайший бой, в котором каждая сторона упорно держалась против своего противника. Грузины бежали. Джалал ад-дин приказал убивать их любым путем и не оставлять никого в живых. Как нам удалось выяснить, он убил тогда их двадцать тысяч, а говорят, что еще больше, и даже всех их. Оставшиеся разбежались. Их знатные люди были взяты в плен, в том числе — Шалва ⁷⁰⁹. Это бегство было завершением их поражения. Бежал оттуда побежденным и Ивани ⁷¹⁰, а он — командующий всеми грузинами, их защита и опора. У них тогда не было царя, царствовала женщина ⁷¹¹. И прав был посланник божий, — да благословит его Аллах и да приветствует, — когда сказал: «Не будет благоденствовать народ, если им повелевает женщина». Когда Ивани бежал, его стала настигать погоня, и он поднялся в одну из находившихся по дороге крепостей и укрылся в ней. Джалал ад-дин назначил того, кто будет вести ее осаду и не даст ему уйти, и разослал воинов по стране грузин грабить их, убивать, угонять в неволю и разрушать города. И если бы только не пришло к нему известие из Табриза, вынудившее его вернуться, он без труда и особых усилий захватил бы эту страну, поскольку жителей ее почти не осталось — кто был убит, кто взят в плен, а кто оказался в изгнании*. [377]

* ⁷¹² ПОВЕСТВОВАНИЕ О ВОЗВРАЩЕНИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА В ТАБРИЗ, ЗАХВАТЕ ИМ ГОРОДА ГАНДЖИ И ЖЕНИТЬБЕ НА [БЫВШЕЙ] ЖЕНЕ УЗБЕКА

После того, как Джалал ад-дин завершил разгром грузин, вступил в их страну и разослал по ней своих воинов, он приказал им находиться в ней с его братом Гийас ад-дином, а сам вернулся в Табриз. Причиной его возвращения в него было следующее.

Он назначил наместником в Табризе своего везира Шараф ал-Мулка, дабы тот охранял его и следил за благополучием подданных. До везира дошло, что староста города [Низам ад-дин ат-Тугра’и], а также Шамс ад-дин ат-Тугра’и, кто был главою над всеми, кто был в нем, и другие собрались и сговорились восстать против Джалал ад-дина и вернуть город Узбеку. Они говорили, что Джалал ад-дин направился в страну грузин, но не сможет там удержаться, поскольку Узбек и грузины объединятся и выступят против него, из-за чего придут в полное расстройство все его дела, и он в борьбе с ними будет обречен на поражение. Они полагались на то, что Джалал ад-дин двигается в страну грузин медленно, не спеша, принимая на своем пути против них меры предосторожности.

После того, как они согласились [на восстание], слух об этом дошел до везира, и он послал гонца к Джалал ад-дину, извещая его о сложившемся положении. Эта весть пришла к Джалал ад-дину, когда он уже приближался к стране грузин. Он никому ничего не сообщил, ускоренно двинулся на грузин, стал вести с ними бои и нанес им поражение. Только сделав это, он сказал военачальникам: «До меня дошли такие-то и такие-то сведения. Оставайтесь в этой стране, продолжая убивать тех, кого вы победили, и, разрушая все, что можно. Я побоялся сообщить вам об этом раньше, до поражения грузин, чтобы не обуяли вас растерянность и страх». Они остались там продолжать то, что делали, а Джалал ад-дин вернулся в Табриз. Он арестовал старосту города [Низам ад-дина] ат-Тугра’и и других. Что касается старосты города, то он приказал водить его среди жителей, чтобы каждый, у кого были обиды на [378] него, взыскал за них с него. Тот многих притеснял, и жители города обрадовались этому. Затем Джалал ад-дин казнил его. Остальных он заключил в тюрьму ⁷¹³.

Когда он покончил с ними, |201| и положение в городе уладилось, он женился на [Малике, бывшей] жене Узбека, дочери султана Тогрула. Ему удалось устроить этот брак таким образом, что он представил [якобы] от имени Узбека [его] заверение в том, что развод с его женой может быть [судьей оформлен], если Джалал ад-дин поклянется, что не убьет [принадлежащего Узбеку] мамлука, по имени… ⁷¹⁴. И когда [судьей] был подписан развод с такой клятвой, Джалал ад-дин на ней женился, хотя потом и убил того мамлука ⁷¹⁵.

Джалал ад-дин некоторое время находился в Табризе и направил своих воинов в город Ганджу. Те захватили город. Узбек покинул ее, уйдя в крепость, [находившуюся в области] Ганджи, где он укрылся ⁷¹⁶. До меня дошло, что Джалал ад-дин стал нападать на округа, [прилегающие к] этой крепости, грабя и захватывая [имущество жителей]. Тогда Узбек послал посланца к Джалал ад-дину, жалуясь на это и говоря: «Я ничего не позволял такого своим людям и прошу тебя удержать руки [твоих воинов], шарящие в этих округах». И Джалал ад-дин послал туда того, кто стал защищать их от посягательств его и других людей ⁷¹⁷*.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ

(2.01.1226-21.12.1226)

|207| * ⁷¹⁸ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ ТИФЛИСА

Восьмого дня месяца раби ал-аввал этого года ⁷¹⁹ Джалал ад-дин, сын хорезмшаха, захватил у грузин город Тифлис. Обстоятельства этого были такие. Мы уже говорили в [событиях] шестьсот двадцать второго года о войне его с грузинами и [379] поражении, которое они потерпели от него, а также о его возвращении в Табриз из-за измены ему в нем.

Когда обстановка в Азербайджане упрочилась, Джалал ад-дин вернулся в страну грузин, отправившись туда по окончании шестьсот двадцать второго и наступлении этого года. Грузины к тому времени успели вернуться в нее, собрали своих воинов и воинов из соседних народов — аланов, лезгин, кипчаков и других — и объединились с ними в неисчислимое войско. Они разгорелись желанием борьбы и обольстились тщетными надеждами. Дьявол прельстил их победой, а все, что обещает дьявол, — лишь обман.

Джалал ад-дин выступил навстречу им и устроил засады в нескольких местах. Столкнувшись, они вступили в бой. Джалал ад-дин обратил грузин в такое [паническое] бегство, что брат не заботился о брате, отец о сыне, и каждый думал лишь о себе. Со всех сторон на них обрушились мечи мусульман. Спаслись лишь столь немногие одиночки, что их можно не принимать во внимание. Джалал ад-дин приказал своим воинам никого не оставлять в живых и убивать всякого, кого обнаружат. Они преследовали бегущих, убивая их.

Приближенные Джалал ад-дина посоветовали ему идти на Тифлис, обитель их царства. Тот ответил: «Нет необходимости губить наших людей под стенами города. Когда грузины будут уничтожены, эта страна достанется нам без труда и помех». Воины продолжали преследовать и разыскивать их, пока почти всё они не были перебиты. Тогда Джалал ад-дин пошел на Тифлис и остановился близ него.

В один из дней он выступил со своим отрядом и направился к городу взглянуть на него, установить места подхода к нему и как вести в нем бои. Когда он приблизился к нему, он разместил большую часть своих воинов в засадах в нескольких местах. Затем подошел к городу с тремя тысячами всадников. Увидев его, находившиеся в городе грузины, решили атаковать его, поскольку при нем было мало людей, а сколько их всего, они не знали. Они вышли из города и вступили в бой. Джалал ад-дин стал отступать. [380] У грузин еще больше возросло желание победить его, так они решили, что он обратился в бегство. Они бросились за ним и, когда очутились среди [укрытых в засадах] его воинов, те напали на них и стали рубить их мечами. Большинство их было убито, а остальные бежали и вошли в город. Когда бежавшие достигли города, мусульмане из числа горожан провозгласили лозунги ислама и имя Джалал ад-дина. Грузины пали духом и сдались, ибо много их воинов было убито в упомянутых выше сражениях, ряды их поредели и сердца наполнились ужасом и страхом. Мусульмане овладели городом, беспощадно расправляясь со всеми, и перебили всех грузин в нем, не оставив в живых ни старого, ни молодого, кроме тех, кто объявил о принятии ислама, и подтвердил это двумя речениями шахады ⁷²⁰. Им они сохранили жизнь. Джалал ад-дин приказал сделать им обрезание и рставить их в покое. Затем мусульмане стали грабить имущество, захватывать женщин и забирать детей. При этом насилию, грабежам и убийствам подверглись и некоторые мусульмане, жившие в городе.

Этот Тифлис — один из самых укрепленных и защищенных городов. Он стоит на реке Кура, а она — большая река. |208| Победа эта прославилась и значение ее было великим в странах ислама и среди мусульман. Ведь грузины угнетали их и делали с ними все, что хотели. Они направлялись в любой из городов Азербайджана, какой им вздумается, и никто не мог помешать им и защитить этот город от них.

Взять, [например], Арзан Рума (Эрзурум). Дело дошло до того, что его владетель стал носить одеяние, такое же как у грузинского правителя, а на голове — его знак, увенчанный крестом. Сын его принял христианство, желая жениться на грузинской царице и из страха перед грузинами, дабы этим отвратить беду от себя. А рассказ об этом был раньше. Так же обстояло и с Дербендом Ширвана. Положение его жителей стало тяжелым до такой степени, [что они были вынуждены пойти на следующее]. Рукн ад-дин ибн Кылыч-Арслан [Джахан-шах], владетель Коньи ⁷²¹, Аксарая ⁷²², Малатьи и остальных городов Рума ⁷²³, принадлежавших [381] мусульманам, собрал своих воинов, присоединил к ним прочих людей и с многочисленным войском направился в Арзан Рума, принадлежавший его брату Тогрул-шаху ибн Кылыч-Арслану. На него напали грузины, обратили его в бегство и ввергли его и его воинов в большую беду. Жители же ширванского Дербенда были заодно с грузинами в это страшное, тяжелое время.

Что касается Армении, то грузины вступили в город Арджиш ⁷²⁴, завладели Карсом ⁷²⁵ и другими городами и осадили Хилат. Его жители [из страха перед грузинами] даже построили в нем церковь и били в колокол, но грузины [сняв осаду], сами ушли оттуда. Хилат всегда был самым опасным [для врагов] пограничным форпостом. До ислама он был форпостом соседних персов, а с начала ислама и до сей поры — мусульман. И никогда еще никто [из тех, кого хилатцы защищали], не сделал против них ни шага и не поступал с ними так.

Грузины заняли Тифлис в пятьсот пятнадцатом году, когда султаном был Махмуд ибн Мухаммад ибн Малик-шах ас-Салджуки, а он был самым великим из [сельджукских] султанов по положению, с самым обширным государством и с самым многочисленным войском. И при великости его владений он не смог защитить от них Тифлис, а ему принадлежали Рей с его округами, страна Джибал, Исфахан, Фарс, Хузистан, Ирак, Азербайджан, Арран, Армения, Дийар Бакр ⁷²⁶, ал-Джазира (Месопотамия), Мосул, Сирия и прочее. Его дяде, султану Синджару, принадлежали Хорасан и Мавераннахр. Таким образом, в их руках была большая часть исламского мира. И при всем этом, когда [султан Махмуд] собрал в пятьсот девятнадцатом году войска и пошел на грузин, после того, как те завладели Тифлисом, он не смог одолеть их. Затем, после него, правил его брат султан Мас’уд, и тоже [не смог одолеть их]. [При Мас’уде] Шамс ад-дин Ильдегиз ⁷²⁷ захватил страну Джибал, Рей, Азербайджан и Арран, и его власть признали владетели Хилата, Фарса и Хузистана. Мас’уд собрал воинов и ополчение и выступил против него, но не смог освободить [от его господства эти земли]. После Ильдегиза стал править его сын [382] [Джахан] Пахлаван. Страна [грузин] при всех них была богата добром и людьми, и никому из них не удавалось победить их, пока не пришел этот султан, [Джалал ад-дин]. Тогда страна их была уже разоренной. Сначала ее привели в упадок грузины, а затем, как мы говорили, подрубили под корень татары, — да проклянет их Аллах!, — и причинили им то, что было. Славен тот, кто, если пожелал что-нибудь сделать, скажет: «Да будет так!» И так оно и будет*.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПОХОДЕ МУЗАФФАР АД-ДИНА, ВЛАДЕТЕЛЯ ИРБИЛА ⁷²⁸, НА МОСУЛ И ВОЗВРАЩЕНИИ ЕГО ОТТУДА

В этом году, в месяце джумада-л-ахира, владетель Ирбила Музаффар ад-дин ибн Зайн ад-дин отправился в поход, устремившись в округа Мосула. Причиной этого было то, что было заключено его соглашение с Джалал ад-дином, сыном хорезмшаха, с владетелем Дамаска ал-Маликом ал-Му’аззамом ⁷²⁹, с владетелем ‘Амида ⁷³⁰ и с Насир ад-дином, владетелем Мардина ⁷³¹, согласно которому они должны были отправиться в земли, принадлежавшие ал-Малику ал-Ашрафу ⁷³² дабы захватить их. К каждому из них отошла бы |209| оговоренная [в соглашении] доля. На таких условиях был заключен этот союз,

Музаффар ад-дин пошел на Мосул. Джалал ад-дин из Тифлиса направился в Хилат, но к нему пришло известие, что его наместник в Кермане по имени Бурак-Хаджиб ⁷³³ восстал против него, как мы об этом еще скажем. Узнав об этом, он оставил в стороне Хилат и поспешно двинулся в Керман, из-за чего расстроилось все, что они решили. Воины же его разграбили некоторые города [близ Хилата] и разрушили некоторые из них.

Музаффар ад-дин выступил из Ирбила и остановился на берегу реки аз-Заб, но не смог переправиться к Мосулу. Бадр ад-дин ⁷³⁴ послал гонца [к ал-Малику ал-Ашрафу], находившемуся в Ракке, требуя от него помощи и прося, чтобы он лично прибыл в Мосул, дабы не допустить к нему Музаффар ад-дина. Тот отправился из [383] Ракки в Харран ⁷³⁵, а из Харрана в Дунайсир ⁷³⁶, захватил город Мардин и сильно разрушил и разграбил его.

Что касается [ал-Малика] ал-Му’аззама, владетеля Дамаска, то он направился в Хомс и Хаму и послал гонца к своему брату [ал-Малику] ал-Ашрафу, говоря [через него] ему: «Если ты уйдешь из Мардина и Халаба ⁷³⁷, я уйду из Хомса и Хамы, и пошлю к Музаффар ад-дину, чтобы он ушел из области Мосула». [Ал-Малик] ал-Ашраф покинул Мардин, и каждый из них вернулся в свою область. В результате всех этих действий были разорены округа и Мосула, и Мардина. Еще до этого они пострадали от непрерывного роста дороговизны, продолжавшейся долгое время, и от бегства их жителей, а тут еще постигли их и эти бедствия, что еще больше разорило их.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ВОССТАНИИ В КЕРМАНЕ ПРОТИВ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА И ЕГО ПОХОДЕ В НЕГО

В этом году, в месяце джумада-л-ахира, к Джалал ад-дину пришло известие о том, что его наместник в Кермане, главный эмир по имени Бурак-Хаджиб, восстал против него и решил захватить эту область и стать полновластным ее владетелем, воспользовавшись тем, что Джалал ад-дин находится далеко и занят делами с грузинами и с другими кроме них. Он послал посланца к татарам, сообщая им следующее: «Джалал ад-дин имеет силу и владеет многими областями. И если он захватит остальные земли, его государство еще больше расширится, число воинов возрастет, и он пойдет на вас и захватит те страны, что у вас в руках».

Когда Джалал ад-дин услышал об этом, а он был в походе, направляясь в Хилат, он отказался от [захвата] Хилата и устремился в Керман, проходя [за день] по несколько дневных переходов. Перед собой он послал вперед посла к наместнику Кермана с почетной одеждой, дабы усыпить его бдительность и нагрянуть к нему врасплох, когда он будет не готов к защите. Однако, когда посол прибыл, [Бурак-Хаджиб] понял, что это хитрость, поскольку [384] знал, что подобные уловки для Джалал ад-Дина. Он захватил все ценное, чем дорожил, поднялся в мощную крепость и укрылся в ней. Начальниками других крепостей он назначил верных своих сторонников, чтобы они обороняли их. Затем он послал Джалал ад-дину послание, говоря в нем: «Воистину, я раб, мамяук. И когда я услышу о твоем возвращении в эту страну, я освобожу ее для тебя. Ведь это твоя страна, [и она остается твоей], даже если бы я узнал, что ты [навсегда] остался в земле Бабека ⁷³⁸. А сейчас я [в крепости, потому что] всего боюсь».

Посол [Джалал ад-дина] поклялся наместнику, что Джалал ад-дин находится в Тифлисе. Но тот не принял во внимание его слова. Посол вернулся, и сообщил Джалал ад-дину, что тот не сможет [легко] захватить крепости, находящиеся в руках Бурак-Хаджиба, и ему придется осаждать их длительное время. Джалал ад-дин остановился близ Исфахана, послал Бурак-Хаджибу почетную одежду [правителя] и утвердил за ним [независимость] правления.

Когда между ними шел обмен послами, неожиданно к Джалал ад-дину прибыл гонец из Тифлиса от его везира ⁷³⁹. Он сообщил, что находившиеся в Хилате воины ал-Малика ал-Ашрафа нанесли поражение отряду его войск и продолжают нападать на него. Везир очень просил Джалал ад-дина вернуться в Тифлис, и тот вернулся в него.

* ⁷⁴⁰ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ВОЙНЕ МЕЖДУ ВОЙСКАМИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА И [АЛ-МАЛИКА] АЛ-АШРАФА

|210| Направляясь в Керман, Джалал ад-дин оставил в городе Тифлисе войско со своим везиром Шараф ал-Мулком. У них истощились припасы, и они отправились в округа Арзана Рума. По прибытии они разграбили их, угнали женщин, захватили неисчислимое количество добычи и пошли обратно. Путь их проходил через окраины владений Хилата. Об этом услышал наместник ал-Ашрафа в Хилате Хусам ад-дин ‘Али ал-Мувассил. Он напал [385] на них, отобрал обратно, захваченную ими добычу, захватил то, что было у них, и вернулся со своими воинами, оставшимися невредимыми. После этих его действий везир Джалал ад-дина перепугался и послал гонца к своему господину в Керман, сообщая о создавшемся положении, призывая его срочно прибыть к нему и устрашая тяжелыми последствиями в случае промедления и пренебрежения [опасностью]. Тот вернулся [в Тифлис], а потом произошло то, о чем мы расскажем ниже, если захочет того Всевышний Аллах.

ПОВЕСТВОВАНИЕ ОБ ОСАДЕ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ ГОРОДОВ АНИ ⁷⁴¹ И КАРСА

|212| В рамадане этого года Джалал ад-дин вернулся из Кермана в Тифлис, как мы об этом уже упоминали. Оттуда он направился в город Ани, принадлежавший [тогда] грузинам, в котором нахр-дился командующий их войсками Ивани вместе с оставшимися при нем знатными людьми грузин. Джалал ад-дин приступил к осаде города, а часть своих воинов он направил в город Каре, также принадлежавший грузинам. Оба эти города относились к числу наиболее защищенных и укрепленных. Он остановился под ними, стал вести их осаду и сражаться с теми, кто был в них; Против городов он установил катапульты и вел ожесточенные бои с их защитниками. Грузины сопротивлялись, предпринимая все возможные меры для их обороны. Они боялись, что Джалал ад-дин поступит с ними так же, как до этого он поступил с их соплеменниками в Тифлисе.

Джалал ад-дин простоял у этих двух городов до той поры, пока не прошла часть шаввала месяца. Затем он оставил свои войска продолжать их осаду, а сам вернулся в Тифлис. После этого он поспешно отправился в страну абхазов и остатков грузин, напал на тех, кто был там, стал грабить, убивать, угонять в неволю, разрушил там города и сжег их. Его воины захватили все, что там было, и он вернулся в Тифлис. [386]

ПОВЕСТВОВАНИЕ ОБ ОСАДЕ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ ХИЛАТА

Мы уже говорили, что Джалал ад-дин вернулся из города Ани в Тифлис, а затем вторгся в страну абхазов. Его поход туда был хитростью, поскольку до него дошло, что наместник ал-Малика ал-Ашрафа в городе Хилате, коим был хаджиб Хусам ад-дин ‘Али, предпринимает меры предосторожности, внимательно следит за делами, и готовится к обороне вследствие близости Джалал ад-дина от него. Джалал ад-дин [поэтому не сразу пошел на Хилат], а вернулся в Тифлис, дабы дать жителям Хилата успокоиться, усыпить их бдительность, вывести их из боевой готовности, а затем внезапно напасть на них.

Он находился в стране абхазов десять дней. Затем вернулся и стремительно, как это было у него в обычае, двинулся [на Хилат]. И если бы только при нем не находились [хилатские осведомители], которые посылали донесения наместникам ал-Ашрафа, он напал бы на хилатцев врасплох. Но один из верных людей [ал-Ашрафа] передавал им сведения о его делах, и он написал им, предостерегая их. Это известие пришло к ним за два дня до прибытия Джалал ад-дина. Джалал ад-дин прибыл и остановился у города Малазгирда ⁷⁴² в субботу тринадцатого дня месяца зу-л-када [этого года] ⁷⁴³. Затем ушел оттуда и остановился под городом Хилатом в понедельник пятнадцатого дня [того же месяца] ⁷⁴⁴. Сразу же он пошел на штурм города, вступив с его жителями в яростное сражение. Его воины дошли до городской стены, но потеряли много убитыми. Затем [в тот же день] Джалал ад-дин вторично пошел на штурм и снова вступил в жестокое сражение. Воины [Джалал ад-дина] еще больше озлобились на хилатцев, они вновь дошли до городской стены, вошли в рабад (внешний город) и начали грабить людей и захватывать их жен.

Когда жители Хилата увидели это, они стали подбадривать и воодушевлять друг друга, перешли в наступление, вступили в бой и выгнали воинов [Джалал ад-дина] из города. Среди хилатцев [387] было много убитых. Хорезмские воины захватили в плен группу хилатских мужчин и многих из них убили. Хаджиб ‘Али сошел со своего коня, стоя поражал врагов и проявил великое мужество.

Джалал ад-дин находился |213| под Хилатом до той поры, пока не наступили холода и стал идти снег. Тогда, во вторник, когда семь [дней] осталось до месяца зу-л-хиджжа этого года, он ушел оттуда. Наряду с боязнью снегопадов, причиной его ухода была пришедшая к нему весть о безобразиях, творимых в его стране туркменами ива итами ⁷⁴⁵ .

ПОВЕСТВОВАНИЕ О БОРЬБЕ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА С ТУРКМЕНАМИ ИВА’ИТАМИ

Туркмены иваиты захватили в областях Азербайджана города Аштар ⁷⁴⁶ и Урмию ⁷⁴⁷ и взыскали харадж с жителей Хоя, которым те откупились от их [набегов]. [На вторжение в Азербайджан] их соблазнила [уверенность в том], что Джалал ад-дин занят делами с грузинами и находится далеко, в Хилате. Жадность их возросла, и они рассеялись по Азербайджану, грабя всех и разбойничая на дорогах.

Когда эти вести дошли до хорезмшаха Джалал ад-дина, он сначала не придал им значения, будучи занят тем, что, по его мнению, было важнее. Из разбойных дел иваитов ему стало известно, что они совершили грабеж на дороге близ Табриза и отобрали много добра у табризских купцов, в том числе — овец, которых те купили в Арзане Рума и гнали в Табриз. Иваиты встретили их до их прибытия в Табриз и отобрали все, что было у них, в том числе двадцать тысяч голов овец.

Когда их притеснения усилились, и бедствия стали для людей весьма тяжелыми, жена Джалал ад-дина [Малика], а она — дочь султана Тогрула, и его наместники в этой стране послали сообщение об этом Джалал ад-дину, и попросили его о помощи, извещая, что страна разорена ива итами, и если он не прибудет, она окончательно погибнет. Это совпало с возникшим у Джалал ад-дина опасением начала снегопада, и он отбыл из Хилата и быстро направился к [388] иваитам. Те считали себя в безопасности и были спокойны, полагая, что хорезмшах находится в Хилате и не покинет его. Если бы не их уверенность в этом, они поднялись бы на принадлежавшие им недоступные высокие горы, взойти на которые можно было лишь с огромным трудом, а они всегда в случае опасности поднимались на них и укрывались в них. И вот, не успели они заметить, как их окружили воины Джалал ад-дина и стали со всех сторон рубить их мечами. Многих из них [хорезмийцы] перебили, ограбили, угнали в неволю и разворовали их жен и детей. Они захватили несметное количество их имущества в числе которого обнаружили многие вещи, захваченные иваитами у тех купцов. Эти вещи были в сохранности и находились отдельно. [Хорезмийцы] взяли из них лишь то, что считали дозволенным, отделив это от остального, [надлежащего эозвращению купцам]. Когда Джалал ад-дин покончил с иваитами, он вернулся в Табриз ⁷⁴⁸*.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

(22.12.1226-11.12.1227)

|216| * ⁷⁴⁹ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАНЯТИИ ГРУЗИНАМИ ТИФЛИСА И СОЖЖЕНИИ ЕГО

В этом году, в месяце раби ал-аввал, грузины подошли к городу Тифлису, а в нем [в это время] не было исламских воинов, которые могли бы защитить его. Причиной этого было следующее. Когда Джалал ад-дин вернулся из Хилата, как мы об этом уже раньше говорили, и разгромил ива’итов, он рассеял свои войска по местам с теплой погодой и с богатыми пастбищами, чтобы они там перезимовали. Его воины плохо обращались с жителями Тифлиса, хотя те были мусульманами, и притесняли их. Те списались с грузинами, призывая их к себе, чтобы передать им город. Грузины воспользовались расположением к ним жителей Тифлиса и отсутствием в нем [хорезмских] воинов и собрались [в войско], а они находились в городах Карее и Ани и в других [389] крепостях. Затем они направились в Тифлис, который, как мы говорили, был свободен [от оборонявших его войск]. При этом грузины считали Джалал ад-дина обессиленным из-за множества убитых [его воинов], и потому не думающем о походе на них [в данное время]. Они захватили город, изрубили [его жителей] мечами, а потом, понимая, что не смогут защитить его от Джалал ад-дина, сожгли его весь целиком. Когда Джалал ад-дин узнал об этом, он выступил с теми воинами, которые были с ним, чтобы застать их, но не увидел никого. Все они покинули Тифлис после того, как сожгли его*.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О РАЗГРАБЛЕНИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ СТРАНЫ ИСМА’ИЛИТОВ

|217| В этом году исма’илиты убили главного эмира Джалал ад-дина, которому Джалал ад-дин отдал в удел город Газну с его округами. Он был хорошим эмиром, добродетельным, милостивым, и порицал Джалал ад-дина за те грабежи и другие злые дела, которые совершали его воины. Когда этот эмир был убит, Джалал ад-дин очень переживал его смерть и сильно горевал. Он отправился со своими воинами в страну исма’илитов, простиравшуюся от границ Аламута до Гирдкуха ⁷⁵⁰ в Хорасане. Он учинил везде разгром, перебил жителей их [городов], разграбил имущество, угнал в неволю жен, разворовал детей и убил мужчин. Страшную расправу он учинил над ними и отомстил им. Зло от них стало великим, и вред возрос. Они свирепствовали со времени нашествия татар в страну ислама, и вплоть до сей поры. То, что их постигло, положило конец их притеснениям, и Аллах воздал им за то, что они делали с мусульманами.

* ⁷⁵¹ ПОВЕСТВОВАНИЕ О СРАЖЕНИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА С ТАТАРАМИ

Tогда Джалал ад-дин освободился от дел с исмаилитами, и к нему пришло известие, что большая группа татар достигла [390] Дамгана и приблизилась к Рею, намереваясь идти на страну ислама. Он выступил против них, вступил с ними в бой, и между ними произошло большое сражение. Татары бежали от него. Он перебил многих из них и несколько дней преследовал бегущих, убивая их и захватывая в плен. Совершив это, он остановился в окрестностях Рея, опасаясь другого соединения татар, [после того], как ему стало известно, что множество их направляется к нему. Остановившись, он [стал] ожидать их [прибытия]. Сведения об этом мы сообщим в [рассказе о событиях] шестьсот двадцать пятого года*.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ВТОРЖЕНИИ ВОЙСК [АЛ-МУХАММАДА АЛ-АШРАФА] В АЗЕРБАЙДЖАН И ЗАХВАТЕ ИМ ЧАСТИ ЕГО

В шабане этого года хаджиб ‘Али Хусам ад-дин, наместник ал-Мухаммада ал-Ашрафа в Хилате и командующий его войсками, отправился в страну Азербайджан во главе имевшихся у него воинов. Причиной этого было следующее. Джалал ад-дин притеснял своих подданных, и его воины были жадны до их [имущества]. Жена Джалал ад-дина [Малика], дочь султана Тогрула ас-Салджука, была раньше женой Узбека ибн Пахлавана, владетеля Азербайджана, и на ней женился Джалал ад-дин, как мы уже говорили до этого. Когда она была еще с Узбеком, то [фактически] правила страной, не разделяя своей власти ни с ним, ни с кем-нибудь кроме него. Женившись на ней, Джалал ад-дин покинул ее и перестал считаться с ней. Она боялась его, будучи лишенной [былой] власти и не имея возможности приказывать и запрещать. И вот она вместе с жителями Хоя послала посланца хаджибу Хусам ад-дину [‘Али], зовя его, чтобы передать ему страну. Тот выступил, вторгся в страну Азербайджан, захватил город Хой и соседние с ним крепости, находившиеся в руках эмиров Джалал ад-дина, и занял город Маранд ⁷⁵². С ним считались жители города Нахичевана, он отправился к ним, и они передали город ему. Желание его воинов завладеть этой страной еще больше [391] усилилось, и если бы они продолжали [свои походы], то захватили бы всю ее. Но они вернулись в Хилат, взяв в него с собой жену Джалал ад-дина, дочь султана Тогрула. Дальнейшие сведения о них мы сообщим в событиях, [происходивших в шестьсот] двадцать пятом году, если захочет того Всевышний Аллах.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ПЯТЫЙ

(12.12.1227-29.11.1228)

|219| ПОВЕСТВОВАНИЕ О РАЗДОРЕ МЕЖДУ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ И ЕГО БРАТОМ

В этом году Гийас ад-дин, сын хорезмшаха, брат Джалал ад-дина по линии отца, стал опасаться своего брата, а вместе с ним группа эмиров, которые усмотрели в нем [опасность], и захотели избавиться от него. Но они не смогли осуществить свой замысел до тех пор, пока не выступили татары, и Джалал ад-дин не был занят ими. Гийас ад-дин бежал вместе с теми, кто был с ним, и они направились в Хузистан, одну из областей, [подвластных] халифу. Но наместник этой [области] не пустил их в [свои] владения, опасаясь дурных намерений с их стороны. [Гийас ад-дин] оставался там [некоторое время], но когда такое положение слишком затянулось, он покинул Хузистан, и направился в область ал-Исма’илийу. Он прибыл туда и нашел убежище у ее [жителей], прося их о помощи. Тем временем Джалал ад-дин освободился от [войны] с татарами и вернулся в Табриз. К нему пришло известие о том, что его брат отправился в Исфахан, в то время, когда он играл с мячом на площади. Он бросил [жокейную] палку, которая была в его руке, и быстро отправился [в путь]. Он узнал, что его брат направился в ал-Исма’илийу, прося у них помощи, и не поехал в Исфахан, а возвратился в область ал-Исма’илийу, чтобы разграбить ее [жителей], если они не выдадут ему его брата. Он послал свое требование предводителю ал-Исма’илийи и получил ответ, [392] в котором говорилось: «Если твой брат отправился к нам, то он — султан, и сын султана, и мы не можем выдать его [тебе]. Но мы оставим его у себя, и не позволим ему пойти в твои владения. Мы просим тебя заступиться за нас перед ним, а мы даем тебе гарантию за то, что сказали. Разве когда-нибудь он делал в твоей стране то, что против твоей воли. В то же время наша страна перед тобой, и ты можешь делать в ней то, что хочешь». [Джалал ад-дин] ответил им своим согласием и заклинал их в |220| верности тому, в чем они [обязались]. Затем он отступил от них и отправился в Хилат, о чем мы расскажем, если пожелает того Всевышний Аллах.

* ⁷⁵³ ПОВЕСТВОВАНИЕ О БИТВЕ МЕЖДУ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ И ТАТАРАМИ

В этом году татары вновь выступили на Рей и между ними и Джалал ад-дином произошли многочисленные сражения. Люди по-разному сообщали нам об их количестве. В большинстве из [рассказов] он одерживал верх, и в конечном итоге победа была за ним. Во время первой битвы между ними происходили необыкновенные чудеса. Во главе этих татар был их царь грозный Чингиз-хан. [Джалал ад-дин] отбросил его от себя и выдворил из своей страны. Тот отправился в Хорасан, и застал его в развалинах, [затем] он отправился в Рей, чтобы завладеть теми городами и областями. Здесь его встретил Джалал ад-дин, и они встретились в ожесточенной битве. Затем Джалал ад-дин потерпел поражение и снова вступил [в сражение], и вновь потерпел поражение. [Затем] он отправился в Исфахан, и остановился между ним и Реем, и собрал [здесь] все свои войска и подчиненных. Среди тех, кто прибыл к нему, был правитель Фарса, сын атабека Са’да, правивший после смерти своего отца, как мы об этом уже рассказывали. [Затем] Джалал ад-дин вернулся к татарам и встретился с ними [для сражения]. В то время, когда они выстроились в ряды друг против друга, Гийас ад-дин, брат Джалал ад-дина, отделился от него вместе с теми из эмиров, кто присоединился к нему, чтобы покинуть Джалал ад-дина. Они отделились и пошли [393] в ту сторону, куда направлялись. Когда татары увидели, что они покинули войска, они подумали, что те хотят подойти к ним со стороны их тыла и сражаться с ними с двух сторон. И татары обратились в бегство в результате этого [ошибочного] мнения, и их преследовал правитель Фарса. Что касается Джалал ад-дина, то когда он увидел, что его брат покинул его войско вместе с теми, кто был с ним из эмиров, то он подумал, что татары отступили для обманного [маневра], чтобы заманить его. И он отступил, обратившись в бегство. Он не осмелился вступить в Исфахан, опасаясь быть осажденным, и направился в Самидам (?) Что касается правителя Фарса, то когда он удалился вслед за татарами (от войска), и не увидел за собой ни Джалал ад-дина, ни его войска, то он испугался татар, и отступил от них. Татары, не увидев вслед за собой никого, кто бы их преследовал, остановились. Затем они вернулись в Исфахан и не встретили на своем пути никого, кто бы им оказал сопротивление. Они прибыли в Исфахан и осадили его. Жители города думали, что Джалал ад-дин отсутствует, а между тем, так оно и было, и татары осадили их. Тут к ним прибыл посланец от Джалал ад-дина, извещая их о том, что тот в здравии. Он сказал: «Я задержался [ожидая], когда ко мне соберутся те, кто спасся из войска, и [только после этого] отправился к вам. Давайте объединим усилия с вами, чтобы вытеснить татар, и мы отбросим их от вас». [Жители города] отправили ему [ответ], призывая его к себе, и обещая ему [оказать] помощь, и выступить вместе с ним против врага. У них [появилась] большая храбрость. [Джалал ад-дин] отправился и присоединился к ним. Жители Исфахана выступили вместе с ним, и вступили в сражение с татарами. Татары обратились в бегство самым скверным образом. Джалал ад-дин преследовал их до Рея, убивая и захватывая их в плен. Когда они удалились от Рея, [Джалал ад-дин] остановился в нем. [Затем] сын Чингиз-хана отправил к нему [посланца], говоря: «Поистине, эти люди не из наших, и мы их отстранили от себя. Если со стороны Чингиз-хана дается гарантия, то она выполняется». И [Джалал ад-дин] вернулся в Азербайджан* ⁷⁵⁴. [394]

ПОВЕСТВОВАНИЕ О РАЗГРАБЛЕНИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ СТРАНЫ АРМЕНИИ

|222| В этом году Джалал ад-дин хорезмшах прибыл в страну Хилат и перешел в Хилате через пустыню Муш и гору Джур (Хур), грабя всех, захватывая женщин, разворовывая детей, убивая мужчин и разрушая селения, и [затем] возвратился в свою страну. Когда в города ал-Джазиры Харран, Сурудж и другие пришло известие о том, что [Джалал ад-дин] направился из Хилата в Джур, тот уже приближался к ним. Жители этой страны испугались, что он придет к ним, поскольку время было зимнее, и думали, что он отправится в ал-Джазиру, чтобы провести там зиму, так как зима там была не суровой. [Поэтому] они решили переехать из своей страны в аш-Шам, и часть из жителей Суруджа прибыла в Минбадж (?) в стране аш-Шам. К ним пришло известие о том, что [Джалал ад-дин] разграбил их страну, а затем вернулся, и они остались там жить. Причиной его возвращения было то, что в стране Хилат выпал обильный снег, подобного которому еще [никогда] не было.

ПОВЕСТВОВАНИЕ ОБ ОСАДЕ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ ХИЛАТА И ЗАХВАТЕ ЕГО

|226| В этом году в начале [месяца] шаввал Джалал ад-дин хорезмшах осадил город Хилат, который [принадлежал] ал-Малику ал-Ашрафу, и в нем было его войско. [Войска] укрепились в нем и им помогали жители города, боясь Джалал ад-дина с его плохой репутацией. Они доходили до крайности, браня и понося его. [Джалал ад-дин] проявил [по отношению] к ним настойчивость и находился у них всю зиму, осаждая их. Многие из его войска ушли в близлежащие селения и города из-за сильного холода и обильного снега. В Хилате бывают самые сильные холода и самые обильные снега. Джалал ад-дин показал свое [395] твердое решение и терпел [так], что уму непостижимо. Он установил против них несколько катапульт и обстреливал непрерывно [город] камнями до тех пор, пока не разрушил часть его стены. [Но] жители города восстановили ее. [Джалал ад-дин] продолжал их преследовать с настойчивостью до конца [месяца] джу-мада-л-ула [шестьсот] двадцать седьмого года и двинулся на [город] непрерывным наступлением, и овладел им силой и насильно в воскресенье в двадцать восьмой день [месяца] джумада-л-ула. Некоторые из эмиров вероломно выдали ему [город]. Когда он овладел городом, те, кто был в нем из эмиров, поднялись в крепость, находившуюся в нем, и укрепились в ней. [Джалал ад-дин] сражался с ними и победил. Затем он наложил меч на жителей города, и убил всех, кто был в нем, а их было мало. Некоторые из них покинули [город] из страха, а некоторые ушли из него из-за сильного голода, а некоторые умерли [еще] до этого. Продукты питания кончились. Люди в Хилате сначала съели овец, затем коров, затем буйволов ⁷⁵⁵, затем лошадей, затем ослов, затем мулов, собак и кошек ⁷⁵⁶. Мы слышали, что они ловили мышей и съедали их. Они вытерпели такое, что никто еще никогда не терпел. [Джалал ад-дин] не овладел в стране Хилат другими городами кроме этого, которые не сдались ему. [Воины Джалал ад-дина] разрушили Хилат и убили множество людей, а те, кто спасся, бежали в свою страну. Они захватили женщин, разворовали детей и всех распродали. Уничтожив все, они рассеялись по стране и грабили имущество [людей], и на ее жителей обрушились неслыханные [бедствия]. Но нет греха, которому Всевышний Аллах не дал бы отсрочку. И его постиг разгром [в битве] между мусульманами и татарами, о чем мы расскажем, если пожелает [того] Всевышний Аллах* ⁷⁵⁷. [396]

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЙ

(20.11.1229-8.11.1230)

|227| * ⁷⁵⁸ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПОРАЖЕНИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА ОТ КАЙКУБАЗА И АЛ-АШРАФА

В этом году в субботу двадцать восьмой день [месяца] рамадан Джалал ад-дин хорезмшах потерпел от ‘Ала’ ад-дина Кайкубаза ибн Кайхусрава ибн Кылыч-Арслана, правителя городов ар-Рума — Кунийа (Конья), Аксара[й], Сивас, Малатийа и других, и от ал-Малика ал-Ашрафа, правителя Дамаска, Дийар ал-Джазиры и Хилата. Причиной этому было тo, что Джалал ад-Дину подчинился правитель Арзан ар-Рума, который был двоюродным братом ‘Ала’ ад-дина, царя ар-Рума, а между ним и Джалал ад-дином была закоренелая вражда. Правитель Арзан ар-Рума был вместе с Джалал ад-дином в Хилате, и помогал ему в его осаде. ‘Ала* ад-дин испугался их и отправил [посланца] к ал-Малик ал-Камилу, который был в это время в Харране, прося его прибыть к его брату ал-Ашрафу из Дамаска, где он жил, после того, как стал его правителем. ‘Ала’ ад-дин продолжал [непрерывно] отправлять к нему послов, опасаясь Джалал ад-дина, и призывал прийти ал-Малика ал-Ками-ла к его брату ал-Ашрафу, и он прибыл к нему. [Затем] ‘Ала’ ад-дин писал им обоим непрерывно письма побуждая ал-Ашрафа прибыть к нему и соединиться с ним. Говорят даже, что за один день к ал-Камилу и ал-Ашрафу прибыли пять посланцев, и через всех них он требовал от ал-Ашрафа прибыть к нему, хотя бы одному. [Ал-Ашраф] собрал войска ал-Джазиры и аш-Шама, и отправился к ‘Ала’ ад-дину, и они встретились в Сивасе и отправились в сторону Хилата. Джалал ад-дин узнал об их [приближении] и отправился к ним [навстречу], прибавив ход. Он прибыл к ним в местность, известную [под названием] Бабаси Химар, в области Арзинджана, [397] и они встретились там [в бою]. С ‘Ала’ ад-дином было большое множество людей. Говорят, что их было двадцать тысяч всадников. А с ал-Ашрафом было около пяти тысяч. Все они были отличными и храбрыми воинами, и у них было много оружия, и быстрых коней арабских кровей. Каждый из [воинов] уже испытал войну. Их предводителем был один из эмиров войск Халаба ⁷⁵⁹, которого звали ‘Изз ад-дин ‘Умар ибн ‘Али. Он был из хакарских курдов и обладал необычайной храбростью. Он был с хорошей репутацией и с благородным характером. Когда они встретились, Джалал ад-дин был поражен, увидев множество их войск, особенно войск аш-Шама. Он увидел их состав, оружие и лошадей, и его грудь наполнилась страхом. ‘Изз ад-дин ибн ‘Али вступил [первым] в сражение вместе с войском Халаба, но Джалал ад-дин не выступил против них и, не выдержав, ушел, обратившись в бегство вместе со своим войском, [так быстро, что даже] брат не обращал внимания на [своего] брата. Его люди рассеялись и были полностью разбиты. [Джалал ад-дин] возвратился в Хилат, и к нему присоединились те, кто был там из его людей. Они вернулись в Азербайджан и остановились около города Хой, так и не овладев ни одной из земель Хилата, кроме [самого] города Хилата. Ал-Малик ал-Ашраф прибыл в Хилат и увидел его пустынным под крышами и покинутым жителями. А с его жителями случилось то, о чем мы рассказали раньше.

* ⁷⁶⁰ ПОВЕСТВОВАНИЕ О МИРЕ МЕЖДУ АЛ-АШРАФОМ И ‘АЛА’ АД-ДИНОМ, И МЕЖДУ ДЖАЛАЛ АД-ДИНОМ

Тогда ал-Ашраф вернулся в Хилат, Джалал ад-дин ушел, обратившись в бегство, в Хой, и между ними стали [обмениваться] посланцы. Они заключили мир на том, что каждый [остается] с тем, что имеет. Были установлены правила по этому вопросу. Они заключили между собой союз. Когда был заключен мир, и были принесены присяги, ал-Ашраф вернулся в Синджар, а [398] оттуда отправился в Дамаск. Джалал ад-дин оставался в своей стране, в Азербайджане, до тех пор, пока против него не выступили татары, о чем мы расскажем, если захочет того Всевышний Аллах*.

ЗАТЕМ НАСТУПИЛ ГОД ШЕСТЬСОТ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ

(9.11.1230-28.10.1231)

|229| * ⁷⁶¹ ПОВЕСТВОВАНИЕ О НАСТУПЛЕНИИ ТАТАР НА АЗЕРБАЙДЖАН И О ТОМ, ЧТО БЫЛО С НИМИ

|230| В начале этого года татары пришли из страны Мавераннахр в Азербайджан, а мы уже рассказали раньше об этом, как они захватили Мавераннахр, и о том, что они творили в Хорасане, и в других странах, [совершая] грабежи, разрушая и убивая. Их царь обосновался в Мавераннахре, и [поэтому] города Мавераннахра были вновь восстановлены. [Татары] построили город подобный великой столице Хорезма ⁷⁶². А города Хорасана остались разрушенными, и никто из мусульман не осмеливался поселиться в них. Что касается татар, то через каждый небольшой [промежуток времени] их племя сменялось другим, и они грабили там все, что им попадалось на глаза. Города были. разрушены и они продолжали совершать свои [деяния] до тех пор, пока в [шестьсот] двадцать пятом году не появилась одна их группа [в Азербайджане]. Между ними и Джалал ад-дином было то, о чем мы рассказали, и они остались в том же [положении]. А теперь, когда наступило это время, и Джалал ад-дин потерпел поражение от ‘Ала’ ад-дина Кайкубаза и ал-Ашрафа, как мы об этом [уже] рассказали. В [шестьсот] двадцать седьмом году глава еретиков-исма’илитов отправил послание татарам, извещая их о слабости [сил] Джалал ад-дина, и о постигшем его поражении, побуждая их преследовать его, [воспользовавшись] его слабостью. Они гарантировали им победу над ним, [по [399] причине] его немощи, которую [‘Ала’ ад-дин и ал-Ашраф] навлекли на него. Джалал ад-дин был с плохой репутацией и скверно управлял страной. Он не оставил ни одного из соседних ему царей, с кем бы не враждовал, и не оспаривал с ним имущество. Он плохо обращался с соседями. Поэтому, [когда] он впервые появился в Исфахане, то собрал войска и направился в Хузистан. Он осадил город Шуштар ⁷⁶³, принадлежавший халифу, и держал осаду. [Затем] он отправился в Дакуку и разграбил ее, убил там много людей, а она также принадлежала халифу. Затем он овладел Азербайджаном, который принадлежал Узбеку, и захватил его. Затем он отправился к грузинам и нанес им поражение и воевал с ними. Затем он враждовал с ал-Малик ал-Ашрафом, владетелем Хилата. Затем враждовал с ‘Ала’ ад-дином, владетелем страны ар-Рум, и враждовал с исма’илитами, и разграбил их страну и совершил в ней много убийств и [насильно] назначил им ежегодную дань в [виде] имущества. Так же он [враждовал] и с другими. И все цари отвернулись от него, и не подавали ему руку [помощи].

Когда к татарам пришло письмо предводителя исма’илитов, призывавшего их к преследованию Джалал ад-дина, одна их группа поспешила [выехать], и они вступили в его страну и захватили Рей, Хамадан и города, [находящиеся] между ними. Затем они направились в Азербайджан, разрушая, грабя и убивая тех из его жителей, которых побеждали. А Джалал ад-дин не смог выступить им навстречу, и не смог удержать их от [захвата] страны. Он был наполнен страхом и ужасом. К этому прибавилось еще то, что его войско было против него. Его везир вышел из его повиновения [вместе] с большой группой войск. Причиной был один чужеземец, проявивший слабоумие Джалал ад-дина, подобно которому [еще] не было слыхано. Он был его (Джалал ад-дина) слугой-евнухом, которого Джалал ад-дин [очень] любил, и его звали Кылыч. Случилось, что этот слуга умер, и [Джалал ад-дин] проявил по нему сильную скорбь и печаль, подобной которой [еще] не было слыхано, как Маджнун по Лайли. Он приказал воинам и эмирам идти на его похоронах пешком, и его эмиры и везир [400] вынудили его сесть на коня. Когда он прибыл в Табриз, то послал [гонца] к жителям города, чтобы они встретили гроб [его] слуги, и они сделали это. Но он не одобрил их [действий], поскольку они не отдалились [от города] и не выражали [свою] скорбь и плач, помимо того, что они выполнили. И [Джалал ад-дин] хотел наказать их за это, но за них заступились его эмиры, и он оставил их [в покое]. Но после этого евнух не был похоронен. |231| [Джалал ад-дин] возил его вместе с собой, куда бы ни поехал, и бил себя по лицу и плакал, и отказывался от пищи. Когда ему приносили еду, он говорил: «Отнесите это Кылычу, и никто не осмеливался сказать [ему], что он умер. Однажды ему кто-то сказал: «Он умер», и [Джалал ад-дин] убил того, кто сказал ему это. И они относили [Кылычу] пищу, и возвращались, и говорили: «Он принимает землю». [Затем] он говорил: «Мне [стало] лучше, чем [прежде]». Его эмиров охватывал гнев и высокомерие от такого положения, и это привело их к выходу из его повиновения, и переходу от него к везиру. [Увидев это] Джалал ад-дин был изумлен, не зная, что делать, особенно, когда выступили татары. И в это время слуга-евнух был похоронен. [Джалал ад-дин] написал везиру, одарив его деньгами, и обманывал до тех пор, пока тот не прибыл к нему. Когда [везир] прибыл к нему, через несколько дней, Джалал ад-дин убил его. Это странная забавная история, подобной которой еще не было слыхано*.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ЗАХВАТЕ ТАТАРАМИ МАРАГИ

В этом году татары осадили [город] Марагу в Азербай джане. Его жители оказали [ему] сопротивление, но потом подчинились, и сдались ему, после того, как потребовали [гарантии] неприкосновенности. [Татары] дали им [гарантии] неприкосновенности и приняли город, и убили в нем столько [людей], сколько [никогда] еще не убивали. [Затем] они назначили в городе шихну. В это время положение татар стало опасным, и в Азербайджане люди стали сильно бояться их. Всевышний Аллах [401] защищает ислам и мусульман своей поддержкой, но мы не видим среди царей мусульман [ни одного], кто имел бы желание к [совершению] джихада, и [оказанию] помощи религии. Каждый из них поддается развлечениям и играм, и [занят] угнетением своих подданных. А это самый страшный для меня из врагов. Всевышний Аллах сказал: «Остерегайтесь искушения, и оно не постигнет [вас], и тех, кто угнетал из вас, в особенности».

* ⁷⁶⁴ ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПРИБЫТИИ ДЖАЛАЛ АД-ДИНА В АМАД, И ЕГО РАЗГРОМЕ ОКОЛО НЕГО, И О ТОМ, ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ

Когда Джалал ад-дин увидел, что делают татары в стране Азербайджан, а последние остановились там, убивали, грабили, разрушали селения и отбирали имущество [людей]. Они собирались преследовать [Джалал ад-дина]. Увидев свою немощь и слабость, [Джалал ад-дин] ушел из Азербайджана в страну Хилат. Он послал [гонца] к ее наместнику от ал-Малика ал-Ашрафа, и сказал ему: «Мы пришли не для войны, и не для [нанесения вам] вреда. Страх перед этим врагом привел нас в вашу страну». Он собирался отправиться в Дийар Бакр и ал-Джазиру, и пойти к воротам халифа, чтобы призвать на помощь его и всех [других] царей против татар. Он попросил их оказать помощь для своей же защиты, и предостерегал их о последствии их пренебрежения. [Когда] он прибыл в Хилат, до него дошло [известие] о том, что татары ищут его, и что они спешат по его следам. И он отправился в Амад, и устроил засаду в нескольких местах, боясь ночного нападения. Тут прибыла группа татар, которые преследовали его, и они пришли к нему не по тому пути, где была засада, [а по другому пути]. Они напали на него ночью, когда он находился на окраине города Амада. И [Джалал ад-дин] ушел, обратившись в бегство, по своей дороге. Все бывшие с ним войска рассеялись в разные стороны. Группа его войск отправилась в Харран, и на них напал эмир Саваб, наместник ал-Малика ал-Камила в Харране, вместе со [своим] войском, и они захватили [все], что было у них |232| из [402] имущества, оружия и верховых. [Другая] группа из [войск Джа-лал ад-дина] отправилась в Насибин, Мосул, Синджар, Ирбил и другие города. [Там] их расхватали правители и их жители, и с ними [удовлетворял] свое желание каждый, даже крестьянин и курд, и бедуин, и другие. [Так] они отомстили им и наказали их за те их гнусные поступки и скверные деяния, [совершенные] в Хилате и других [местах], и за то, что они совершили из дурных поступков. Аллах не любит испорченных [людей]. И так, к слабости Джалал ад-дина прибавилась еще [большая] слабость, а к немощи — немощь, из-за тех из его войск, которые покинули его, и от того, что произошло с ними, в то время, когда татары совершили с ними такой [разгром]. И он ушел от [татаров], обратившись в бегство. [Татары] вступили в Дийар Бакр в его поисках, так как они не знали, куда он направился, и по какому пути последовал. Хвала тому, кто сменил их спокойствие страхом, и силу — смиренностью, и множество — недостатком. [Поистине], Вседействующий Аллах, властелин двух миров, дает благословение, когда пожелает*.

ПОВЕСТВОВАНИЕ О ПРИБЫТИИ ГРУППЫ ТАТАР В ИРБИЛ И ДАКУКУ

|233| В этом году в [месяце] зу-л-хиджжа из Азербайджана прибыла группа татар в окрестности Ирбила. Они убивали на своем пути туркмен, курдов, джузканов и других, до тех пор, пока не вступили в город Ирбил, и разграбили селения. Они убивали всех [тех], кого побеждали из жителей тех краев, и совершали гнусные дела, подобных которым [еще] никто кроме них не совершал. Музаффар ад-дин, правитель Ирбила, выступил со своими войсками, и призвал на помощь войска Мосула, и те пришли к нему. Когда до него дошел [слух] о возвращении татар в Азербайджан, он остался в своей стране, и не преследовал их. [Татары] прибыли в город ал-Кархини, город Дакуку, и другие [города], и возвратились [оттуда] в здравии, и никто их не устрашал. Перед ними не выступил ни один всадник. Эти несчастья и события, [403] подобных которым [еще] не видели люди с древнейших времен до последнего времени. Аллах, Благословенный и Всевышний, милостив к мусульманам, и милосерден к ним, и отражает этого врага от них. Этот год прошел, и мы не узнали [никаких] известий о Джалал ад-дине, и мы не знаем, убит он, или скрылся и не проявляет себя, боясь |234| татаров, или покинул страну и [ушел] в другую. Аллах знает лучше ⁷⁶⁵.

(пер. П. Г. Булгакова)
Текст воспроизведен по изданию: Ибн ал-Асир. Ал-камил фи-т-та’рих. (Полный свод истории). Ташкент. Узбекистан. 2006© текст — Булгаков П. Г. 2006
© сетевая версия — Strori. 2013
© OCR — Парунин А. 2013
© дизайн — Войтехович А. 2001
© Узбекистан. 2006